Субтропики, но холодно. И плесень
на потолке рисует кружева.
А мне не до того. Мне не до песен.
И муза вся дрожит, едва жива.
День проведя среди "халдейской" речи,
я на родном пытаюсь языке
состряпать вирши. Но бесплоден вечер.
И плесени узор на потолке.
Я от красот устав ближневосточных,
пытаюсь сочинять и так, и сяк.
Но, видно, вдохновения источник
во мне на веки вечные иссяк.
Разновеликих сил суммарный вектор
давно уже указывает вниз.
И дерева пружинистая ветка,
как душу мне, царапает карниз.
Восточный ветер, балабол и склочник,
заигрывая, треплет кроны пальм.
Я в бдениях бессмысленных полночных
пытаюсь наточить тупую сталь.
Но всё напрасно — видно, исписался.
А плесень корчит рожи с потолка.
И лишь как прежде, "не меняя галса",
плывут в ночи куда-то облака...