#журналМел #АнфисаТретьякова
У каждого человека есть воспоминания из детства, и сколько бы лет ни прошло, — можно позабыть многое, но не запах… Запахи надолго сохраняются в нашей голове. Они образуют крепкие нейронные связи. И, бывает, спустя многие годы, ты вдруг в незнакомом месте чувствуешь очень знакомый запах, который тут же возвращает тебя в то место из детства, где ты впервые почувствовал его. Это похоже на эффект дежавю, при котором ты ощущаешь, что когда-то уже был в подобной ситуации, подобном месте. Только главное действующее «лицо» тут — запах. Причиной явления «дежавю» может быть изменение способа кодирования времени головным мозгом. Процесс проще всего представить как одновременное кодирование информации как «настоящее» и как «прошлое» с одновременным переживанием этих процессов. В связи с этим ощущается отрыв от реальности. А запах… Все дело в древнейших отделах нашего мозга, «заточенных» на обоняние со времен наших предков-амфибий. У них развился орган полового обоняния (чтобы по запаху находить полового партнера в воде). С тех пор рецептором феромонов у позвоночных (коими являемся и мы, люди) является вомероназальный (якобсонов) орган. Еще два века назад датчанин Людвиг Якобсон описал группу клеток, расположенных в костях черепа между носом и ртом. Эти островки рецепторов, отличные от обонятельных и вкусовых, и назвали вомероназальным органом. Принюхиваясь, коты иногда приоткрывают рот, как бы гримасничая. Так увеличивается приток воздуха в вомероназальный орган у кошек. А вот змеи увеличивают восприятие феромонов поступательными движениями языка. Поэтому когда змея делает такие движения — она не пытается напугать, она нас так нюхает. Духи с феромонами, афродизиаки — широко используемые маркетологами и рекламщиками термины. Индустрия парфюмерии взяла на вооружение открытие этих летучих, невидимых глазу веществ, и, обещая людям противоположных полов магическую притягательность, с их помощью построила многомиллионный бизнес. Есть мнение, что любовь живет три года. И основано оно на статистике. Начинаете новые отношения — заведите хомячка. Он живет столько же. Но все, как известно, относительно. Наш вомероназальный орган «раскрывается» в среднем раз в три года и улавливает запах человека, в которого мы и влюбляемся (в первую очередь потому, что нам «понравился» его запах). Я помню запах дома, где жила моя подружка, когда приезжала на лето к своей бабушке. Особенно ярко он мне вспомнился в прошлом году, когда я была в Этнографическом музее. Я вдруг вместе с запахом вспомнила низкие потолки в комнатах, вязанные крючком половики, горы пуховых подушек… Подружку звали Наташа, и она научила меня вставать на мостик (Наташа была немного старше меня, и жила в городе, где ходила в танцевальный кружок). Лет десять, наверное, мне было. Тогда, что называется, «деревья были большими».
Перед домом Наташиной бабушки рос рододендрон, в палисаднике — кусты бульденежа, крупные розовые, белые и бардовые пионы, которые мы несли на последний звонок в школу учителям. Между деревьями грецких орехов перед домом, росли оранжевые лилии. И все это невероятно благоухало и привлекало разнообразнейших бабочек, которых я уже давно в Крыму не встречала… В природе все взаимосвязано: изменился климат — пропали определенные виды цветов — исчезли многие виды бабочек. На мостик вставать я училась на пригорке, а не на мягких матах. Неоднократно я ударялась головой о землю, прежде, чем научилась этому приему. И даже более того: я сама научилась вставать из этого положения. Тогда-то наверно, я и повредила голову… Дело в том, что сейчас только начинается рассказ о гиацинте:
Удачливый в бою, Аполлон был несчастен в дружбе. Однажды он спустился на землю, чтобы пообщаться со смертным юношей по имени Гиацинт. Друзья начали метать в цель диски, но не успели разыграться, как мимо пролетел Зефир, бог южного ветра, и увидел их. Ему не понравилось, что юноша играет с Аполлоном, поскольку он тоже любил Гиацинта, и он с такой силой подхватил диск Аполлона, что он ударил Гиацинта в грудь и повалило его на землю. Тщетно пытался Аполлон остановить кровь, которая текла и текла из рваной раны. Гиацинту уже ничем нельзя было помочь, и вскоре он испустил последний вздох на руках у своего возлюбленного. Чтобы сохранить память о прекрасном юноше, Аполлон превратил капли его крови в цветы, которые стали называть гиацинтами, а Зефир, который слишком поздно понял, к каким ужасным последствиям привела его необузданная ревность, летал, безутешно рыдая, над местом гибели друга и нежно ласкал изысканные цветы, выросшие из капель его крови.