Он сжёг себя в знак протеста
На виду у народа,
Против того, что где-то
Танки давили свободу.
Он сжег себя от бессилия
Сделать что-то нужное
Руками своими хилыми,
Не знающими оружия.
Выйдя на главную площадь
С самодельным плакатом,
Своим корявым почерком
Войну объявил солдатам.
Пламя под старыми липами
Победным стало салютом
В этой неравной битве,
Длившейся ровно минуту.
Сразу его повалили
Какие-то штатские лица,
А после упорно били
Прохожие и милиция.
Танков рычащая стая
Шла по дорогам осенним,
Еще о своём не зная
Проигранном где-то сраженье.
А город как будто бы вздрогнул:
Что это всё-таки было?
Неужто, такое возможно –
Без силы идти против силы?
Но всем объявили поспешно,
Чтоб не было кривотолков,
Что это был сумасшедший,
И место ему – за решеткой.
И сразу всем стало спокойно:
Конечно! Какие сомненья!
Кто может ещё добровольно
Пойти на такое решенье?
Но мне до сих пор нет покоя –
Как в эту ложь поверил?
Ведь если он был героем,
То каждый из нас его предал!
Давно проржавели танки,
Победа покрылась позором,
И память затерла останки
Того позабытого боя.
Лишь след остался на площади
От факела, спешно потушенного,
Вспыхнувшего от одиночества,
Средь общего равнодушия.
И до сих пор нет ответа:
Нужна ли была эта жертва,
На миг полыхнувшая светом
И унесенная ветром?
Не знаю, что стало с ним дальше:
Жив ли, умер в застенках?
И запоздалая жалость,
Впечаталась чёрною меткой.
Он сжег себя, зная заранее:
Мир изменить не получится,
С единственною целью странною –
Чтоб я почему-то мучился!