Быстро, долго ли катала
Жизнь на тройке удалой,
Вольной птицей с ветром мчала
По дороге столбовой?
Пронеслись шальные сани
По заснеженной судьбе
И растаяли в тумане,
След оставив в колее.
Смолк почти за поворотом
Бубенцовый перезвон.
А давно ли за ворота
Взмыл летучий эскадрон?
Конь мой резвый и буланый
С чёрной гривой вороной
Был вынослив и желанный,
Нёсся молнией со мной.
Трубы звонкие звучали,
Враг бежал с позором прочь,
Дамы ласками встречали,
Жизнь бурлила день и ночь.
Реки пенные вздымались
С громким шумом в потолок.
Жили, верили, смеялись
У истока всех дорог.
Унесли шальные кони
С вихрем песни и мечты,
Их ямщик усталый гонит
Вдоль нейтральной полосы.
Я с поникшей головою
У обочины стою,
Только с грустью и тоскою
Вслед с надеждою смотрю.
Но уже не остановит
Конь на бешеном скаку
И бежать за ним не стоит,
Ведь догнать уж не смогу.
Годы мчались как минутки
В беспросветном тупике
В ожидании попутки
С рваной сотнею руке.
Но проскакивали мимо
И неслись куда-то прочь,
Гнали все неумолимо,
Не желая мне помочь.
Наконец увидел – тащит
Еле-еле в гору воз
На столетней дохлой кляче
Старикашка водовоз.
- «Ну садись, давай, братишка!
Нам с тобою по пути.
Транспорт выглядит не слишком,
Что поделать, не грусти.
Ты своё уже отъездил
На игривом скакуне.
Кинь соломки вместо кресел,
Завернись-ка в зипуне».
Я присел в его телегу,
В тот скрипучий тарантас,
И по слипшемуся снегу
Повезла лошадка нас.
Я молчал, а дед светился.
И тогда он вдруг сказал:
- «Кто смеяться разучился,
Тот опору потерял».
Вёз меня рыдван печальный
На чужой прощальный пир.
Я был лишний и случайный
В этой жизни пассажир.