Мы как картину выбираем?
А нужно ли ее потрогать?
А может надо посмотреть на раму,
Или поближе разглядеть?
Мы ходим, ходим в галереи,
Мы наслаждаемся искусством.
От Айвазовского мы млеем,
Но в сердце нам всё как-то пусто.
А что на счет сложнейших техник?
Сечения вот этого вот золотого…
А что по поводу мазков и стиля?
Но всё чего-то не хватает, или
уж как-то тут деталей много.
Мы в живописи знаем толк:
вот здесь вот – арт тусовки,
и мы приходим на них гордо,
и авангард мы обсуждаем,
и может даже рококо.
И даже мы за кисть беремся!
Чтоб вылить всё, что наболело
и всё, чего нам не хватало.
А этот бедный мученик наш – холст,
такой нелепый он выходит:
и горизонт на нем пополз,
и к перспективе есть вопрос.
Казалось бы, я так задумал,
я сам аж весь теперь раскрашен!
Я думал, что контакт мне важен
и с краскою, и с полотном,
но ничего не получилось
и на холсте какое-то…Трюмо!
Потом мы грустно телефон берем,
чтоб полистать хоть что-то,
От галерейных поисков устав.
От этого вот гиперреализма
(и от импрессионизма тоже)
Я весь какой-то нервный стал.
И от Дали, от Мунка, Левитана
Ну не загорается тут пламя.
И вот, на маленьком экране
Мы видим неизвестную картину.
Мы имени творца не знаем,
По техникам там нет и половины
Всего, что раньше увидали.
Но простота, очарование это,
Но до чего же гениально.
Картина эта там пылится где-то,
В другой стране за берегами.
В какой-то маленькой лачужке
Художник томно там вздыхает
И говорит: «Я мог, но я не смог,
И как-то всё оно… не знаю».
А на картине то восток
И юг, переплетение дорог.
Там море, волны, воздух, краски.
И ты показываешь другу:
«Ты глянь, картина то прекрасна,
Ну до чего проста, со смыслом.
И теплота на ней, и вьюга,
И голос чей-то серебристый!»
А друг тебе в ответ:
«Ты чё? Тут этого всего ведь нет!
Здесь просто лесенка и горы,
Тут озеро, какой-то куст,
А тут вот… Я не разберусь,
Тут дом какой-то или стог?
А кто писал? Уж точно не Ван Гог!»
тебе всё это - хоть бы хны:
Ты ни купить, ни посмотреть не сможешь,
но галереи больше не нужны,
Художники другие тоже.