Эта зима принесла мне твой взгляд,
Она напомнила, о проклятая, ту улыбку,
Которую я так хотела забыть.
В моем бешеном сне сегодня
Скакали обрывки твоих фраз,
И я молила Господа, чтоб ты узнал мою боль,
Хотя знала, что тебе она не нужна.
Утром я кормила птиц из холодных ладошек,
Таких же холодных, как и вся моя жизнь,
А в уставшей памяти кружились твои пушистые ресницы...
Самое ужасное, а, может, это и есть счастье,
Что теперь не только сердце, но и мозг
Хорошенько усвоили, что мне никуда не деться от мыслей о тебе,
Намного легче не видеть тебя самого.
Вереницей искревленных масок уплывали вдаль лица людей,
Проходивших через мою жизнь
И уносилась раскаленным вихрем
Их теплота и нежность,
Которой может никогда и не было.
Я чувствовала, как меня обнимает одиночество,
Обьятья прекраснейшего любовника,
Они холодны, но, Боженька мой, как крепки,
И ядовитым поцелуем скрепляет наш союз.
Звала ли я тебя потом? Ах, это тебе почудилось,
А, может, это просто застонали деревья в нашем парке,
Устав от неистового натиска ветра.
И мне вдруг захотелось простить тебя за все, в чем нет твоей вины,
Захотелось взять у тебя все, на что
У меня нет никакого права,
Да и не будет. Зачем оно мне это право?
Право на НЕВОЗМОЖНОСТЬ ТВОЕЙ ЛЮБВИ.