Ты вспомни, я тебя так много целовал,
они ведь где-то есть, все поцелуи эти,
они ещё звучат, в забвенном златоцветьи
тревожа серебро стареющих зеркал.
Все нежные слова, что я тебе сказал,
наверное, живут и выросли, как дети,
не забывая нас, юнея в многолетьи,
лишь нашей памятью убиты наповал.
Все ласки, все слова, мудрея и скорбя,
я слышу их в себе, как на рассвете раннем
ночь слышит пылкий шар, с которым дышит врозь.
Когда же шар взойдёт, найду я не тебя,
но старую любовь, уравнен умираньем
с тем, что забвением от гибели спаслось.