Монолог бабы Яги
"Давай, Василий, выпьем что ли,
Как завещал поэт наш, Пушкин.
Нет среди нас Кощея боле,
В помин его поднимем кружки.
Всплакнём с тобою, друг Василий,
Скупой солёною слезою,
Но без надрыва, без усилий,
Хоть жаль Кощея, я не скрою.
Веками звался он Бессмертным,
И смерть свою хранил далече.
Но жадным был и очень вредным,
Что помянуть хорошим нечем.
А коли так, то выпьем молча
За упокой души и тела.
Душа коль в нём была, то волчья.
И козням не было предела.
Ему блеск злата был так сладок -
Пустого нет в подвале места.
И на царевен очень падок,
Что не царевна - то невеста.
Махал своим мечом без дела,
Махал налево и направо.
Но как-то очень неумело,
Ну, как подросток глупый, право.
А то придёт ко мне средь ночи
И монолог затянет долгий,
Мол, одному жить нету мочи,
Что он ужасно одинокий.
А сам, чуть что, друзьям грозился,
Что их порубит на кусочки.
А поутру бил в грудь, винился,
Что от тоски дошёл до точки.
И вот, видать, пришла расплата.
Забрёл ко мне один Иван,
Мы с ним болтали до заката,
Потом он спать ушёл в чулан.
А я решила, мол, доколе
Тирана этого терпеть?
Нет дамских сил моих уж боле.
Кощей обязан умереть!
Дала инструкции Ивану,
Где раздобыть Кощея смерть.
Он обещал мне: "Я достану!"
И в миг событий круговерть
Заволокла, замельтешила.
Уже запущен механизм.
А коли я чего решила -
Мне не присущ сей гуманизм.
За сколько дней пришлось Ивану
Пройти нелёгкий этот путь,
Я здесь рассказывать не стану,
Поверь, мой друг, не в этом суть.
Он сделал всё, как я велела,
И вот пути его итог..."
И тут бабуля заревела,
Из глаз полился слёз поток.
Так пили ночь за разговором,
Всю душу вынув наизнанку,
Яга настойку с мухомором,
А кот Василий валерьянку.
Рисунок художника Михаила Соловьёва