Андрей Сергеевич опаздывал. Вернее, он бы не опаздывал, а просто почему-то долго не было нужного ему трамвая. А время шло.
Была середина октября. Дул пронизывающий сырой ветер, гнавший по небу темно-серые облака так низко, что казалось, ещё немного, и они будут цепляться за крыши домов. Но дождя не было. Который час? Андрей Сергеевич полез в карман за часами, не любил носить на руке. Часов не было. Похлопал по другим карманам. Нет, не было. Забыл. Встреча с редактором издательства была назначена на 15:00. Который же час? Беспомощно оглянулся по сторонам.
На той же остановке, метрах в семи стояла к нему спиной то ли девушка, то ли молодая женщина. Ярко-рыжая копна волнистых волос спадала на лёгкое бежевое пальто. Через плечо на тоненьком ремешке висела красная кожаная сумочка. Когда она появилась на остановке, Андрей Сергеевич не заметил. Подошёл к ней сзади и спросил который час. Она не ответила. Верно, не расслышала. Андрей Сергеевич осторожно коснулся её плеча. Девушка повернула голову и вопросительно посмотрела на него. У неё были огромные сине-зелёные глаза, маленький носик и полные чувственные губы. Андрей Сергеевич смотрел на неё и… молчал. Она вытащила из правого уха наушник и, повернувшись к Андрею Сергеевичу, снова молча, посмотрела ему прямо в глаза.
- Ах, да! Не подскажите, который час? – встрепенулся Андрей Сергеевич.
Девушка, снова молча, показала ему время на своём смартфоне. 14:10. Ещё успею, подумал Андрей Сергеевич. Девушка сунула наушник в ухо и отвернулась. Андрей Сергеевич отошёл, а через пять минут подъехал трамвай.
Андрей Сергеевич уселся на последнее сидение в вагоне и стал смотреть в окно. Но всё время в голову лезло видение сине-зелёных глаз девушки, её губ и роскошная копна рыжих волос. Андрей Сергеевич беспокойно поёрзал на сидении и тяжело вздохнул. Чтобы как-то отвлечься от раздумий, стал внимательно рассматривать вывески названий магазинов, кафе, учреждений. Чуть не проехал свою остановку, выскочив из трамвая в последний момент.
Каково же было его удивление, когда он увидел впереди себя рыжеволосую, уже переходящую улицу на другую сторону. А он и не заметил, как она села в трамвай. Андрей Сергеевич бросился за ней вдогонку, чуть не угодив под автобус. Господи, что я делаю? Куда иду? Он догнал девушку, когда она пыталась открыть массивную дубовую дверь в здание. Андрей Сергеевич подскочил и помог открыть дверь. Рыжеволосая обернулась, улыбнулась и посмотрела вновь своими обжигающими сине-зелёными глазами. Андрей Сергеевич чуть не задохнулся от охватившего его волнения. Она скрылась за дверью, а он ещё постоял минут пять, потом собрался уходить и только тогда сообразил, что это и есть издательство, куда он так спешил.
Быстро поднялся на второй этаж. Её нигде не было. Тогда он прошёл в кабинет редактора.
- А-а-а! Андрей Сергеевич! Рад вас видеть. Очень рад! Ну, что новенького вы нам привезли из командировки?
Из-за стола поднялся главред и пошёл навстречу Андрей Сергеевичу. Обнялись.
- Давненько я вас не видел. Проходите, садитесь. По коньячку за встречу? Не возражаете? Весьма вам рад, весьма.
Главред достал из красивого шкафа бутылку коньяка, две рюмки и коробку шоколадных конфет. Наполнил рюмки. Чокнулись. Выпили.
- Ну-с, о делах чуть позже. Рассказывайте, как командировка, что нового на Сахалине. Не женились там?
- Господь с вами, Иван Данилыч. Куда же мне жениться? Возраст уже не тот. Кстати, пока вспомнил, к вам зашла рыженькая девушка. Это новенькая ваша сотрудница?
Андрей Сергеевич постарался спросить об этом как можно более равнодушным голосом и, несмотря на главреда, чтобы взглядом не выдать свою заинтересованность.
- Ага! И вы попались! То-то же! А говорите возраст не тот. Как говаривали классики – «Любви все возрасты покорны».
- Куда я попал? Никуда я не попал. Просто я помог ей открыть входную дверь. Она у вас очень тяжёлая.
- Да вы не смущайтесь, Андрей Сергеевич. В неё уже всё издательство влюблено.
- Да ни в кого я не влюблён! Просто спросил.
- Ладно, ладно. Полгода она уже у нас подрабатывает переводчиком с итальянского и английского. Виктория Нахимова. Кажется и сама стихи пишет. Но пока не читал. На каком-то литсайте публикуется. Но главное – умная, просто кладезь знаний. Разговаривать с ней только неудобно.
- Это почему же?
- Немая с детских лет.
- Ах, вот оно что! Глухонемая.
- Нет, слышит хорошо, только не говорит. Приходится через планшет общаться.
- От чего же не говорит?
- Не знаю, дорогой Андрей Сергеевич, не знаю. Не интересовался, да и неловко расспрашивать. А вы я вижу, заинтересовались.
- Да я только…
- Ладно-ладно, шучу. Ну, ещё по одной и о делах. Как же я рад вас видеть, дорогой друг!
Они ещё проговорили часа полтора. Очень тепло распрощались и договорились встретиться в ближайшие выходные у Ивана Даниловича на даче, так сказать, в приватной обстановке.
Андрей Сергеевич вышел из издательства и ещё минут десять постоял у входа. Всё же надеялся. На что надеялся? Он и сам не понимал. Потом медленно пошёл на остановку, дождался трамвая и поехал домой.
Жил он теперь один в двухкомнатной родительской квартире. С женой развёлся десять лет назад. Она вышла замуж и уехала в Америку. Дочка уехала вместе с матерью и уже там вышла замуж за американца. А сын остался жить со своей семьёй в их пятикомнатной квартире на Марата, совсем рядом с Невским проспектом. Дети почти не общались с отцом, так только редкие звонки по праздникам и в день рождения. У каждого была своя жизнь, семья, работа. Только Андрей Сергеевич остался один в целом мире. Работа в Академии наук, чтение лекций в университете, длительные командировки и писание научных статей не давало ему впасть в уныние и почувствовать всю горечь одиночества. Прибираться в квартире и готовить обеды приходила уже пожилая Анастасия Ивановна, ранее присматривающая за его матерью, пока та была жива.
Андрей Сергеевич зашёл в квартиру, снял плащ и… задержался у большого зеркала в прихожей. Долго смотрел на себя, словно видел впервые.
Худощавый, чуть выше среднего роста. Густые чёрные волосы были уже с проседью, особенно на висках. А вот небольшая «профессорская» бородка была уже вся белая. Надо признать, что он был ещё красив для своего возраста. Ласковые карие глаза и полные губы говорили о мягком и добром характере.
Андрей Сергеевич повернулся одним боком, потом другим. Нет, он был ещё ничего, очень даже ничего. Не зря одинокие знакомые дамы оказывали ему знаки внимания и томно вздыхали в его присутствии. И главред который год пытается женить его на сестре своей жены. Но развод с женой так ошеломил Андрея Сергеевича, что он даже думать об этом не хотел. Вернее, побаивался новых отношений. …И вот, на тебе! Что вот? Подумаешь, улыбнулась. Просто из любезности, что помог открыть дверь. Что это я, в самом деле? Андрей Сергеевич резко отвернулся от зеркала и прошёл на кухню.
Пока он отсутствовал, приходила Анастасия Ивановна и приготовила обед. Андрей Сергеевич налил тарелку борща и сел за стол кушать. Ел, а мысли были далеко-далеко, на остановке, у дверей издательства. Он думал о рыжеволосой незнакомке. Почему незнакомки? Нет, её имя Виктория. Встал, достал из шкафчика бутылку коньяка. Надо выпить. Да, он выпивал по рюмочке, но только в знаменательные дни. А что же сейчас? Вроде и повода нет или есть? Но выпить надо. Надо! Налил полную рюмку, выпил залпом и сел доедать борщ. Не помогло. Мысли снова возвращались к рыжеволосой, её улыбке и сине-зелёным глазам. Да что же это такое? Что за напасть такая? И незнакомы вовсе и увидел впервые. Положил в тарелку жареной картошки и котлету, но есть на кухне не стал, а пошёл с тарелкой в гостиную к своему рабочему столу. Включил компьютер, ввёл в поиск фразу «Литературные сайты России». Что я делаю? Зачем? Она молодая, красивая, а он… А он уже прожил своё. Выключил компьютер. Минут десять сидел, тупо уставившись в монитор и машинально жуя картошку. А рука сама потянулась к компьютеру. А что не почитать её стихи? Просто из интереса, уговаривал себя Андрей Сергеевич. Снова нашёл литературные сайты и стал искать на них Викторию Нахимову.
Просмотрел пять сайтов, но её там не было. Вот же неудача! Раздражённо поёрзал на стуле и случайно локтём уронил на пол тарелку с остатками картошки. Равнодушно посмотрел на пол, но убирать не стал. Некогда, потом. Продолжил поиск. И, наконец, удача! На сайте Стихи.ру была её страничка с фотографией. Она стояла на дощатых подмостках, уходящих в море, воздев руки вверх. На ней была нежно салатовая юбка и белая кофточка с голубыми мелкими цветочками. Ветер развевал её рыжие кудри и юбку, рядом летали белоснежные чайки и лёгкий морской прибой накатывался на песчаный берег. Казалось, она сейчас оттолкнётся от мостков и полетит вместе с чайками в синеву неба.
Андрей Сергеевич смотрел и смотрел на фотографию, а перед глазами вставало видение её сине-зелёных огромных глаз, похожих на лазурные воды моря. Нашёл! Какая радость! Андрей Сергеевич не стал спешить, а сидел и смотрел на фотографию, он хотел продлить удовольствие. Потом прошёл на кухню, налил рюмочку коньяка и снова вернулся к компьютеру. За это стоит выпить! За что за это? Андрей Сергеевич гнал от себя, как ему казалось ненужные мысли, но… радость уже наполняла его, пока непонятная, но уже тревожащая душу. Он нашёл Её! Нашёл! Кого? Её! Но ещё не осознавал всей глубины своих чувств.
До двух часов ночи он читал и читал её стихи. Это был полный восторг. Глубина её мыслей, удивительная образность и зримость, ажурность, лёгкость и душевность её стихов поразили его. Несомненно, это был величайший талант.
Андрей Сергеевич хорошо разбирался в поэзии. В молодости сам писал стихи, декламировал на студенческих концертах многих корифеев мировой поэзии. Но никак не ожидал, что может ещё при жизни встретить поэта их уровня. Он был восхищён и… раздавлен её талантом.
Смог уснуть только в пять утра и проспал до десяти. Встал и первым делом прошёл в гостиную, включил компьютер, страничку Виктории и минут десять смотрел на её фотографию. Теперь он не гнал от себя «ненужные мысли» и сам себе признался, что влюблён в неё. Так бывает. И для этого не надо знать человека несколько лет. Он просто «утонул» в её сине-зелёных глазах. А она? А что она? Для него было достаточно, что он её любил. Для него это было радостью и жизнь приобретала совершенно другой смысл.
Умывшись и позавтракав. Андрей Сергеевич вернулся к компьютеру на страничку Виктории. А она уже выложила два новых стиха. Прочитал. Ещё прочитал и ещё раз. Великолепно! Хотел написать отзыв, но оказалось, что надо зарегистрироваться. С трудом нашёл в старом чемодане с рукописями статей студенческую тетрадку со стихами. Зарегистрировался и на своей страничке выложил сразу пять стихов. И поместил свою фотографию двадцатилетней давности. Написал Виктории восторженный отзыв на её последний стих. Через полчаса она уже зашла на его страничку и оставила ответный отзыв на его стихи.
Отзывы были дежурные, ничего не значащие. «Мило, очень мило.» Но он был рад её ответу. И даже немного счастлив. Счастлив? От чего счастлив? Да, конечно, для обычного человека это выглядело бы смешно. Но… для Андрей Сергеевича, живущего последние десять лет одиноко, уныло и безрадостно, это было хоть и маленькое, но счастье. Андрей Сергеевич разволновался, в висках стучало и он не удержался и написал в отзыве на её стих «Мне очень нравятся ваши стихи и даже больше.»
Господи! Что я делаю? Нельзя, нельзя вот так сразу! Но тут увидел пришедшее письмо в личной почте. Зашёл на почту. Это было письмо от неё, Виктории Нахимовой. Он не стал торопиться его открывать, он продлевал радость от её послания и в голове пронеслось с десяток вариантов того, о чём она могла написать. Наконец не выдержал.
«И что больше?»
Эх, чему бывать, того не миновать. И началась переписка.
«Я полюбил ваши стихи.»
«Стихи? Только стихи?»
Вопрос смутил Андрей Сергеевича. Шутит? Впрочем, какая теперь разница?
«Что вы молчите, Андрей? Я шучу. У меня хорошее настроение.»
«Нет, не только стихи.»
«Вот как!? Знаете, я рассмотрела вашу фотографию, и мне показалось, что мы где-то встречались. Смешно, правда?»
«Нет не смешно. Мы действительно встречались.»
«Встречались? Когда, где?»
«Вчера. На остановке. Я спрашивал у вас время. А у здания издательства помог открыть дверь.»
«Ах, вот откуда мне знакомо ваше лицо. Но на фотографии вы много моложе.»
«Просто этой фотографии уже больше 20 лет, а другой под рукой не было.»
«Вы и сейчас выглядите молодо. Вы работаете в издательстве? Что-то я вас там никогда не видела.»
«Нет, я в издательстве не работаю. Приходил по делам.»
«А я там подрабатываю переводчиком.»
«Я уже знаю.»
«Знаете!? Вы что, спрашивали про меня? И зачем?»
Андрей Сергеевич опешил. Он никак не ожидал такого поворота событий и такого прямого вопроса. Он растерялся. Ему хотелось написать правду, но… он боялся. Боялся спугнуть начинающиеся отношения с Викторией, боялся себя, что может от волнения сказать что-нибудь не то, боялся, что она поймёт его не так и посмеётся над ним. Он просто боялся её потерять, свою надежду на счастье, на позднюю любовь.
«Почему вы снова молчите? Что-то случилось?»
«Нет, нет. Всё нормально. Пришла СМС и мне срочно нужно ехать в Академию.»
«Что же, хорошо. Рада была познакомиться.»
«Вы позволите мне потом снова написать вам?»
«Напишите. Не знаю, буду ли я потом свободна. Но попытайтесь.»
«Спасибо. Я обязательно попытаюсь.»
Андрей Сергеевич выключил компьютер и ещё полчаса сидел за столом, пытаясь успокоиться. А что собственно случилось? Чего так разволновался? Тебе нечего терять. Ты ещё ничего не приобрёл. Обычный разговор. Обычный? Лукавишь, Андрей Сергеевич, лукавишь. Чего ж тогда сердце в груди стучит громче обычного? Надо было успокоиться. Конечно, ни в какую Академию ему идти не надо было. Встал, прошёл на кухню. Нашёл в шкафчике валокордин, накапал несколько капель в стопку с водой и выпил.
Сел попить чайку, но… его тянуло к компьютеру и он уже не противился. Снова зашёл на страничку Виктории и снова смотрел на её фотографию у моря. Как ему хотелось оказаться рядом, обнять её и вместе, оттолкнувшись, улететь в синеву небес, к счастью… Что это я, как мальчишка, ей богу?
Андрей Сергеевич достал чистые листы бумаги и начал писать статью о поездке на Сахалин, а сам посматривал и посматривал… на фотографию, вздыхал и снова писал.
Часа в два пришла Анастасия Ивановна и за час-полтора приготовила обед. Пока Андрей Сергеевич ел на кухне, она пошла убирать гостиную. Пообедав, Андрей Сергеевич вернулся к своему столу в гостиной. Около стола стояла Анастасия Ивановна и с интересом рассматривала фотографию Виктории в компьютере.
- Красивая! В такую и влюбиться можно сразу. Знакомая?
Андрей Сергеевич смутился.
- Это я по работе стихи просматривал, а там у каждого автора фотография размещена. Забыл выключить.
Он подошёл к компьютеру и выключил его.
- Даа… Бывают, Андрюша, такие женщины, что от одного их взгляда мужики с ума сходят.
Андрей Сергеевич промолчал. Чего это она? А оно и верно. Стоило ему только раз посмотреть в глаза Виктории и он потерял себя в них и все мысли были только о ней. А вроде уже и не мальчишка.
Пересилив себя, Андрей Сергеевич не стал больше включать компьютер, а продолжил писать статью до глубокой ночи. Лёг спать поздно и только тогда, засыпая, позволил себе вспомнить фотографию, помечтать и уснуть улыбаясь.
Утром проснулся рано и, не умываясь, сразу к компьютеру. Там его ждало письмо от Виктории.
«И что же вы мне не написали? А я ждала. У вас всё нормально?»
Андрей Сергеевич чуть не закричал от радости. Есть! Есть! Она сделала шаг к нему! Сделала! Значит… значит… А может она подсмеивается над ним? Как же выяснить? Нет, не должна. И он быстро написал ответ.
«Кажется, я осёл.»
«Осёл!? Что с вами? От чего такая низкая самооценка?»
«Мне надо было ещё вчера вечером вам написать.»
«Что же вам помешало?»
«Не хотел показаться назойливым и вообще.»
«Что вообще? Договаривайте.»
«Мне очень нравятся ваши стихи.»
«Это вы уже говорили. И вы мне симпатичны.»
«Стихи я пишу плохо.»
«Причём тут стихи?»
«А что же?»
«Какой же вы недогадливый. Разве бы я вела переписку с несимпатичным мне человеком? Конечно же, нет.»
«Господи! Виктория, вы меня просто… просто к жизни возрождаете. Вы мне очень, очень симпатичны и даже больше.»
«Опять это «Даже больше». Что же это больше?»
«Я вам скажу, обязательно скажу, но только когда мы встретимся. Мы же сможем увидеться?»
«Сможем, но не сейчас. Завтра я улетаю в Италию и вернусь не скоро.»
«В Италию? Зачем? Ох, простите, я, кажется, переступил черту.»
«В Италии у меня мамины родственники. И коли я такие подробности о себе пишу, давайте перейдём на ты, как друзья. Согласны?»
«Господи! И ты ещё спрашиваешь! Вика, я благодарю бога, что ты появилась в моей жизни и мне, кажется, что я не смогу сегодня уснуть от радости.»
«Вот и хорошо. Вот и не спи. А я по ночам пишу стихи и мне бывает очень одиноко в пустой квартире. А теперь ты будешь писать мне письма и мне не будет тоскливо.»
«Я обязательно буду писать тебе. Обещаю.»
Они ещё долго переписывались, потом мило попрощались и Андрей Сергеевич в хорошем расположении духа принялся писать статью дальше.
На следующий день Вика улетела в Италию, а Андрей Сергеевич снова продолжил работу над статьёй, ходил в Академию, читал лекции в университете. Жизнь у него приобрела другой смысл, и даже распорядок. С утра он обязательно заходил на страничку Вики, писал отзывы на её выложенные стихи, а вечером начиналась переписка с ней в личной почте.
Он и сам изменился. Стал веселее, по утрам начал делать зарядку и наконец-то купил себе новый костюм. А что? Не всё же в старом ходить. Да и коллеги по работе заметили в нём перемены и перешёптывались за его спиной. А Анастасия Ивановна знала определённо, что во всём виновата та красивая рыжеволосая девушка с фотографии на компьютере. Как не зайдёт в комнату убраться и, если компьютер включён, то непременно её фото на экране. Что уж тут не понять?
А Андрей Сергеевич чем больше узнавал о Вике, о её жизни до их знакомства, чем больше читал её стихов, тем больше погружался в любовные глубины, из которых уже было не выбраться. И он ей писал откровенно о своей жизни. И это был уже виртуальный роман. Он стал называть её Викусей и дорогуличкой. Она его Андрюшкой и роднуличкой. Так прошло несколько месяцев.
Перед Новым Годом позвонил Иван Данилович и пригласил к себе на праздник. Но Андрей Сергеевич, сославшись на нездоровье, не пошёл. Ему теперь было неинтересно ни с кем, кроме Вики. А она его не звала в Италию. Почему? Может, отношения ещё не были достаточно сердечными? Андрей Сергеевича это расстроило и он даже стал ревновать Вику. К кому? Ко всем! Даже к тем, кто писал ей доброжелательные отзывы на стихи. Глупо, конечно. Но он ничего не мог с собой поделать. С каждым днём его любовь крепла и ему всё труднее было переносить разлуку. А началось-то всего с одного взгляда. Как права оказалась Анастасия Ивановна.
Перед старым Новым Годом снова позвонил Иван Данилович.
- Андрей Сергеевич, дорогой, мы решили отметить старый Новый Год у меня на даче. Будут только близкие друзья и кое-кто с работы. Жду и вас к 15:00 у себя. Будет сюрприз.
- Иван Данилович, благодарен за приглашение, но я… я… я уже приглашён.
- Куда?
- Куда? К этому… На студенческий вечер в университет.
- Андрей Сергеевич, вы совершенно не умеете врать. И я же сказал, будет сюрприз именно для вас. Я уже обо всём догадался.
- О чём вы догадались? Что за тайна?
- Не могу сказать, но, если вы не придёте, то будете последним… последним… Словом, это вопрос жизни и смерти. Для вас. И никаких отказов. Ждём вас. Понимаете? Не жду, а ждём. Форма одежды спортивная.
- Хорошо, я постараюсь придти.
- Вы уж постарайтесь, голубчик. Это в ваших интересах.
Андрей Сергеевич не хотел никуда идти и никого видеть. У него было подавленное настроение. Уже два дня, как Вика не выкладывала новые стихи и не отвечала на его письма. Это его тревожило. Ничего не хотелось делать. Что могло случиться? И что это Иван Данилович говорит какими-то загадками? Вопрос жизни и смерти? Что за чушь. Для него был только один вопрос – Вика. Это было его и жизнь и смерть. И что это он так настойчиво добивался его приезда?
На следующий день, позавтракав, Андрей Сергеевич нашёл в шкафу лыжный костюм, в котором он ещё когда-то с женой ездил на горнолыжный курорт, и стал его примерять. Воспоминания о жене уже не были болезненными и он был даже рад, что сейчас свободен. Это было в прошлой жизни, а сейчас… Что же Вика не выходит на связь?
Костюм был впору, Андрей Сергеевич никак не поправился с тех времён, правда, немного старомоден, но это ничего. Зато свитер был шикарный, шотландский, купил в прошлом году, когда в Эдинбурге читал лекции в университете. Что ещё? Ах, да, ещё шапочку вязаную надо поискать в ящиках. Нашёл, одел. Потом пуховик, тёплые ботинки и можно ехать на вокзал.
На вокзале пришлось ждать электричку полчаса, зато удачно занял место у окна. Народа ехало много, все радовались хорошей погоде и спешили за город отдохнуть от городской суеты.
Андрей Сергеевич смотрел в окно, но ничто его не радовало. Ни красоты зимнего леса, мелькающие за окном, ни праздничное настроение, охватившее пассажиров вагона, ни радость встречи с друзьями. На душе было уныние. Он не понимал, зачем он едет на праздник, чужой праздник. Все его мысли были о Вике. Почему она молчит уже три дня? Три дня! И что это за сюрприз, который обещал ему Иван Данилович. Не нужны ему сейчас никакие сюрпризы. Не нужны!
Наконец доехал до нужной остановки, вышел и пошёл к даче Иван Даниловича. Идти надо было минут 30. Его раздражал яркий, слепящий свет от искрящегося на солнце чистого, белого снега, выпавшего накануне и завалившего все дорожки. А он не взял солнцезащитные очки. Вот досада. С ели упал ком снега прямо ему на голову. Он стал раздражённо стряхивать с шапки снег, чертыхаясь и готовый уже повернуть обратно. Но пересилил себя и дошёл до калитки участка.
Первым его увидела Альба, хозяйский лабрадор, весёлая, всех любящая собака. Но больше всех она любила Андрей Сергеевича, потому что и он её любил, и часто играл с ней. Она бросилась к Андрей Сергеевичу, визжа и лая, стала набрасываться на него, стараясь лизнуть в лицо. Наконец завалила его и, топчась по нему лизала лицо, руки и громко визжала, переходя на лай. На шум вышел Иван Данилович, с трудом оттащил Альбу, а она была возбуждена, вырывалась, лаяла и готова была снова броситься обниматься со своим другом.
- Всё, Альба, всё, успокойся! Ещё наиграешься, никуда он не уходит. Всё, Альба, всё!
- Ну, вот, Андрюша, спасибо, что приехал. Теперь все в сборе и можно веселиться.
А Альба всё вырывалась и норовила вновь броситься к Андрей Сергеевичу.
- Всё, Альба, всё! А то привяжу. Пошли, Андрюша, в дом.
В доме уже было полно гостей и взрослые, и дети. Все весёлые, кричат, смеются, детвора бегает друг за другом с визгом. Все обрадовались приходу Андрей Сергеевича, как будто только его и ждали. А он даже смутился от такого тёплого приёма.
- Так, друзья, минуточку внимания. Первое. Напоминаю, кто забыл. Здесь все друзья, поэтому никакой субординации, отчеств и прочее. Всё по-простому. Второе. Коли уже все в сборе, объявляю распорядок дня. Сейчас быстренько садимся за стол, перекусываем, берём с собой корзинку с бутербродами и на горку кататься. Пока светло. А потом возвращаемся обратно и продолжим праздновать. Все к столу. Быстренько, быстренько. Дети, вам отдельный стол накрыт у ёлки.
Андрей Сергеевич подошёл к Иван Даниловичу и тихо спросил.
- Ты что-то про сюрприз говорил.
- А, помнишь! А я тебя специально томлю. Но мне и самому интересно. Сюрприз на втором этаже в библиотеке. Бери сюрприз и быстренько за стол.
- Сюрприз-то большой?
- Это для кого как. Иди, ждём.
Андрей Сергеевич поднялся по лестнице на второй этаж и открыл дверь в библиотеку.
Напротив окна, в кресле, к нему спиной сидела… Вика. Рыжие волны её волос спадали на спинку кресла. Андрей Сергеевич чуть не задохнулся от волнения.
- Вика!?
Вика обернулась, вскочила с кресла, книга упала на пол и она сделала шаг к нему. Он подскочил, схватил её руки и поцеловал их.
- Господи! Как же я рад тебя видеть.
Она потянулась к нему и поцеловала в щёку. Ему хотелось обнять её, поцеловать, а он… стоял и смотрел, смотрел в её глаза, теряя себя в них, таких любимых, зовущих.
В дверь тихонько постучали.
- Дядя Андрей, дедушка зовёт вас вниз.
Андрей Сергеевич очнулся.
- Вика! Как я рад! Но как? Как ты здесь оказалась?
Вика взяла планшет со столика и написала.
«Я приехала к тебе! Понимаешь!? К тебе!!! Потом вопросы. Хорошо, милый?»
Андрей Сергеевич прочёл, притянул Вику к себе и, обняв, поцеловал её в губы. А она ждала, дрожь прошла по её телу и он ощутил это и её тепло, и сладкий вкус их первого поцелуя.
Горка была всего в полу километре от дачного посёлка и туда была хорошая накатанная дорожка. Шли шумно, дети визжали и кидались снежками, Альба гонялась с лаем за ними, подбегала к Андрей Сергеевичу, ждала, когда он потреплет её за ухом и снова с лаем неслась за детьми.
Солнце уже опускалось к горизонту, но всё ещё своими лучами освещало ели и сосны, растущие вдоль дороги, а на чистых участках искрилось на белом снегу, рассыпалось на мелкие лучики, слепя глаза и проникая в души. И от этого было радостно и безудержное, беспричинное веселье опьяняло, хотелось петь и вытворять что-нибудь эдакое, сумасбродное. Это было, как в волшебном сне и не хотелось просыпаться.
На горке было полно народа. Казалось, весь дачный посёлок собрался здесь. Крики, смех, визг. Всех охватило радостное возбуждение. И взрослые были, как дети, валялись в пушистом снегу, играли в снежки и катались, катались с горки с радостными лицами. А тут ещё и ватрушки были напрокат. И, вновь пришедшие друзья, с гиканьем помчались вниз. За ними с радостным лаем неслась Альба. И внизу наскакивала на всех, топтала упавших и старалась лизнуть в лицо.
Сказать, что Андрей Сергеевич был счастлив, значит, ничего не сказать. Он был безмерно, безумно счастлив. Его радовали уходящие лучи солнца, темнеющая синева неба, ели и сосны с шапками снега на своих ветвях. И когда кто-то кинул снежок в ель, у которой они стояли, и с неё посыпался снег, Андрей Сергеевич радостно смеялся, стряхивая с волос Вики осыпавшиеся снежинки. А она стояла притихшая и смотрела ему прямо в глаза.
Андрей Сергеевич взял её за руки и сказал те самые слова, которые он носил в сердце с того момента, когда увидел её впервые.
- Вика, я люблю тебя!
Слёзы блеснули в её глазах, она потянулась к нему, прижалась и страстно поцеловала в губы. Он осел, упал на спину, она на него, оба счастливые. Наскочила Альба и начала своей мордой лезть им в лица, желая получить такую же или хотя бы частичку любви. Никто не обращал на них внимание. Все веселились, катались и только Иван Данилович временами посматривал на них и радовался за друга. Он давно обо всём догадался, ещё когда секретарша Инна нашла для него в интернете страничку Вики и он почитал её стихи и восторженные отзывы Андрей Сергеевича. И он больше не пытался женить его на сестре своей жены, а сам организовал встречу Андрея и Вики у себя на даче. И был весьма доволен этим.
А Андрей Сергеевич и Вика неслись с горки вниз на ватрушке. Андрей Сергеевич обнимал Вику сзади, а она широко улыбаясь, с закрытыми глазами, раскинув руки в стороны, неслась вниз, как в пропасть, зная, что его руки никогда её не уронят. Встречный поток воздуха развевал её огненные волосы, щекоча лицо Андрей Сергеевича. Она, они летели к своему счастью, а следом, громко лая, бежала Альба, никак не поспевавшая за ними. Да и можно ли догнать счастье, любовь? Оно должно быть в тебе, в сердце и душе.
С прогулки вернулись все довольные, проголодавшиеся и немного уставшие. А в доме их уже ждал праздничный стол. Ели шумно, с удовольствием. Каждый хотел произнести свой тост, перебивали друг друга, смеялись и шутили.
Иван Денисович встал.
- Друзья, мне хотелось бы, чтобы этот день стал точкой отсчёта счастья.
Он посмотрел на Андрей Сергеевича и Вику и продолжил.
- Точкой отсчёта счастья для всех, у кого ещё сердце способно любить. Запомним этот день и будем радоваться каждому последующему дню. С Новым старым Годом! Ура!
Все разом зачокались, закричали, а дети громче всех. Альба радостно залаяла и, виляя хвостом, бегала вдоль стола.
После праздничного обеда началась культурная программа. Сначала танцы, конечно же танцы. К Вике и Андрей Сергеевичу, сидящих рядом на уютном диване, подошёл Володя, молодой, но уже известный писатель.
- Вика, разрешите вас пригласить на танец.
- Она уже обещала мне танец.
- А когда же я смогу вас пригласить.
- Теперь уже никогда, Володя. Она танцует только со мной. Всегда.
Вика благодарно пожала руку Андрею и показала, что нужно принести планшет из библиотеки. Андрей Сергеевич быстро сбегал за планшетом.
Потом литературный критик Семён Тимофеевич пел бардовские песни. Затем очередь дошла до Андрей Сергеевича.
- Андрюша, почитай стихи. Ты знаешь какие.
Андрей Сергеевич удивлённо посмотрел на Иван Даниловича. Все любили, когда он читал стихи, и ни одна вечеринка не обходилась без этого. Он и здесь был большой мастер. Но что значит «Ты знаешь какие»? как он догадался?
- Да, да. Ты знаешь какие.
- Хорошо. Это будут стихи Вики. Виктории.
Погасили свет, зажгли свечи и он начал декламировать. Начал тихо, потом чуть громче и так волнами накатывал на слушателей, незаметно увлекая их своим чарующим голосом в пучину океана чувств прекрасной поэзии, ажурность и лёгкость строк и одновременно глубокий смысл. И вот уже затаив дыхание, полностью подвластные ему, они внимали каждое слово и их сердца бились в унисон с ритмом стихов. Когда он заканчивал очередной стих, никто не аплодировал, а молча ждали продолжения и их глаза просили ещё и ещё продолжения магии. Они были заворожеаны стихами Вики, её талантом. Никто до этого и не думал, что эта, в сущности, молоденькая девушка, может писать такие глубокие, проникновенные стихи.
Вика сидела, опустив голову, и лишь изредка поднимала её, чтобы посмотреть на своего Андрюшку. И тогда при тусклом свете свечей было видно её заплаканное лицо.
Андрей Сергеевич читал стихи часа полтора и когда закончил и сел, ошеломлённые слушатели ещё долго сидели молча, медленно выходя из состояния душевного потрясения, но и блаженства.
- Даа… Я потрясён. Это было что-то невероятное. Это есть что-то невероятное. Поздравляю вас, Вика, и тебя, Андрей. Но почему я, профессор русской словесности, ничего не знаю о этих стихах? Почему? Опубликованы ли они и где сборники стихов?
- Игорь, она их пишет для души, а публикует только в интернете на сайте Стихи.ру.
- Нет, позволь, Андрей, что значит для души? А мы? Как же мы? Это же стихи, как принято сейчас говорить, мирового уровня. Это же талантище! Это явление в нашей поэзии! А вы говорите для души. Их немедленно надо издавать. Их все должны читать. Это же… Это же… Боже мой, я потрясён!
Потом пили чай с тортом и пирожными. Дети уже спали на втором этаже. Даже Альба, уставшая за день, развалившись на ковре у ёлки, дремала, не обращая больше ни на кого внимания. И только изредка при громком звуке у неё вздрагивало и приподнималось ухо.
Андрей Сергеевич и Вика решили вернуться в город, а так как электрички уже не ходили, их предложил подвезти до города Игорь Владимирович, тоже решивший вернуться с женой домой. Он так и сказал Вике.
- Почту за великую честь подвезти вас, голубушка.
Вика была смущена таким вниманием, но счастлива. Счастлива? Да, счастлива и не столько от того, что её стихи так всем понравились, а от того, что Андрюшка любил её и сказал об этом, глядя в глаза и держа за руки. А когда он читал её стихи, чего она никак не ожидала, любовь к нему так росла, что захватила всю её душу, сердце, всю её целиком и, переполняя её, выливалась слезами счастья.
Подошёл Иван Данилович попрощаться.
- Иван, я так тебе благодарен за сегодняшний день. Замечательный сюрприз. Ты уж меня извини за сестру жены, но…
- Молчи. Пустое, Андрей. За Аглаю не беспокойся, переживёт. А за вас с Викой я очень рад. Береги её. Сам понимаешь, это твоя последняя любовь. Очень, очень рад за вас!
- Как же ты обо всём догадался?
- Потом, Андрей, как-нибудь расскажу. А может и не стоит. Теперь вы вместе, а это главное.
Обнялись.
В город ехали не спеша. Машин на трассе почти не было и Игорь Владимировичу это доставляло удовольствие, всё-таки ночь, зима. Его жена тихо спала на переднем сидении.
Андрей Сергеевич и Вика сидели на заднем сидении, держась за руки. Вика склонила голову на плечо Андрея, но не спала, а улыбалась, то думая о своём, то слушая Игорь Владимировича. А он говорил и говорил о поэзии, не в силах избавиться от влияния потрясающих стихов Вики. Да и хотел ли он этого? Разве захочет человек опустошить душу от прекрасного чувства любить, сопереживать, восхищаться, что делает его жизнь яркой, насыщенной и интересной. Конечно же, нет.
Часа через два добрались до города.
- Вам куда?
- До Чёрной речки. Мы недалеко друг от друга живём.
- Тогда сначала Вику подвезём.
Подъехали к дому Вики.
- Теперь, Андрей, вас отвезу и домой.
Вика дважды крепко сжала руку Андрей Сергеевичу и потянула за собой.
- Спасибо, Игорь. Я, пожалуй, провожу Вику до дома, ночь всё-таки, а потом пешком домой. Мне недалеко, дойду.
- Что же, правильно. Ну, всего вам доброго. Замечательный был сегодня день.
- Счастливый.
- Это верно.
Вика прижалась к Андрею и, крепко держа его за руку, увлекала за собой. У подъезда Андрей Сергеевич замешкался, но Вика притянула его к себе и страстно поцеловала его в губы, вложив в поцелуй всю свою любовь и ожидание большего.
Так, обнявшись, поднялись на второй этаж и зашли в квартиру. Свет не включали.
Разве можно описать любовь!? Нет, не секс, а любовь. Разве опишешь прикосновения к разгорячённому, трепетному телу, вздрагивающему от ласкающих рук? О проникновении друг в друга и уже душа одна на двоих. Когда даришь счастье любимой и получаешь в ответ ещё большее. И кровь закипает и не остановиться, и не насладиться восторгом друг от друга. Это надо видеть. Нет, не так! Это надо быть им, быть любимым и любимой.
Это была их ночь. Ночь любви. И страстная, и нежная одновременно. Чтобы понять их чувства, надо уметь любить так же, как они. Только к вечеру, следующего дня они покинули ложе любви.
Продуктов в доме не было и они вместе сходили в магазин, не желая покидать друг друга ни на минуту. Увидев сияющие, счастливые глаза Вики, продавщица не удержалась, тоже заулыбалась и поздравила их с Новым Годом. Она тоже всё поняла. Да и как не понять? Счастливую женщину сразу видно, она вся светится. Вернулись домой и Андрей приготовил её любимый омлет с ветчиной и пили чай с бергамотом. И не сводили друг с друга влюблённых глаз, и при каждом удобном случае целовались. Ночи им не хватило.
- Дорогуличка, всё хотел тебя спросить, но как-то было неловко. Ты красивая, молодая, талантливая, а почему я? Я ведь старше тебя вдвое.
Вика улыбнулась, взяла планшет и написала.
«А может мне нравятся взрослые мужчины?»
- Ты шутишь?
«Конечно, милый. Когда ты помог мне открыть дверь в первую нашу встречу, я посмотрела в твои глаза. Они были добрые и ласковые, как у моего папки. Я очень его любила.»
- И только это?
«Нет, не только. В твоих глазах было столько нежности и любви, что нельзя было не заметить и это запало в моё сердце и душу. Тогда я весь вечер вспоминала о тебе, а ночью приснился папка и он улыбался. Понимаешь? Он улыбался. Это был знак. И когда ты отыскал меня в Интернете, я поняла, что ты мой. Понимаешь? Мой!!! И никто другой мне не нужен. Только ты. Один ты!»
- Господи! Вика, как я тебя люблю! Я буду любить тебя всегда, до конца.
«До берёзок?»
- До каких берёзок?
«Что на погосте.»
- До берёзок!
«Мой, мой, мой!»
И они снова провалились в любовную бездну, из которой трудно выбраться, когда упал глубоко и не хочется выбираться.
Проснувшись как-то ночью, Андрей Сергеевич увидел Вику, сидящую на подоконнике у окна с планшетом. Он тихо подошёл сзади и обнял её за плечи. Она повернула к нему лицо с полными слёз глазами и протянула планшет. Он прочитал её стих,
«Ты - капелька Счастья, что послана свыше,
Скользнула в Души опустевший бокал...
Ветра перемен, я прошу: - Тише... Тише...
Не троньте того, кто меня отыскал!
Ты - лучик Надежды в тиши предрассветной,
Что нежным теплом задремал на губах...
Ты - эхо истомы, доселе запретной...
Ты - Ангел Любви, что являлся мне в снах!
Боюсь обмануться... Боюсь возвратиться
В ту Жизнь, где растоптаны прошлым Мечты...
Но как же безумно желанье напиться,
Пусть малою каплей, которая - ТЫ!» *
поцеловал её глаза и на руках отнёс обратно на кровать.
Их любовный полёт в счастье, наслаждение, страсть и нежность продолжался пять дней и ночей. Они не уставали друг от друга, а наоборот, их влекло друг к другу и на тот момент это были самые счастливые дни в их жизни.
И только дела прервали их райское наслаждение на грешной земле. Вике надо было лететь в Лондон на встречу с молодым английским поэтом, для обсуждения договора по переводу его стихов на русский язык. И она намеревалась при удачном решении вопроса остаться в Лондоне у своего дяди, так как Андрей Сергеевич должен был через месяц снова уехать в командировку на Сахалин и Камчатку на три месяца. А после его возвращения из командировки, Вика намеревалась вернуться обратно в Петербург и уже никогда не расставаться со своим роднуличкой Андрюшкой.
Андрей Сергеевич предупредил Вику, что в командировке практически не будет возможности выходить в Интернет, но будет возможность посылать СМС с мобильного телефона.
В аэропорту Андрей Сергеевич и Вика зарегистрировались и, сдав багаж, долго стояли обнявшись. Он чувствовал, как она дрожит, как не хочет улетать. Ему и самому было не по себе, он целовал её и крепко обнимал, словно защищая отчего-то неведомого.
- Милая, всего четыре месяца. Надо выдержать. А потом снова будем вместе навсегда. Я люблю тебя.
«До берёзок?»
- До берёзок!
«Мой! Я тоже тебя люблю. Целых четыре месяца. Как же мне это выдержать?»
- Родненькая, моя душа всегда будет рядом. Всегда. Ты только почувствуй её тепло.
«Я чувствую, чувствую. Но мне как-то тревожно.»
- Всё должно быть в порядке. Тебе пора, уже все прошли на посадку. Через четыре месяца мы будем вместе, чтобы никогда больше не расставаться. Я люблю тебя.
«Я тебя тоже люблю.»
Вика убрала в сумочку планшет, прильнула к Андрей Сергеевичу и их губы слились в долгом поцелуе. Слёзы потекли по её щекам, она отвернулась и прошла в зал посадки. А он смотрел через стеклянную перегородку на её волнистые рыжие волосы, спадающие на бежевое пальто и его глаза тоже стали наполняться слезами.
Пока он не уехал в командировку, они продолжали общаться через личную почту. Но это уже был не виртуальный роман. Все их письма были пронизаны любовью, нежностью, но и горечью разлуки и ожиданием встречи в начале мая. И все эти «роднулички», «дорогулички» приобретали совершенно иной осязаемый смысл, а их нежность и любовь друг к другу не знала предела.
Наконец, Андрей Сергеевич уехал в командировку и наступили тягостные дни ожиданий, и взрыв радости от редких посланий. Так и прошли трудные дни и уже заканчивался апрель. А к 5 мая Андрей Сергеевич должен был быть уже в Петербурге и наконец-то обнять свою любимую Вику. Радость предстоящей встречи омрачили последние дни. Никак не удавалось выйти в Интернет, а на мобильный телефон Вика не отвечала. Ну, да ладно, главное, что он уже летел к ней.
К его приезду Анастасия Ивановна убралась в квартире и приготовила обед. Андрей Сергеевич скинул с себя в прихожей парку и, не сняв ботинки, быстро прошёл к компьютеру. Включил, открыл страничку Вики. Странно, уже несколько дней не были выложены новые стихи, и не было ответов на отзывы. Что случилось? Неприятный холодок прошёлся по спине. Что же такое!? Посмотрел в личную почту. Там было письмо от Вики. Слава Богу! Открыл письмо.
«Уважаемый Андрей! Вам пишет подруга Вики, жена её дяди. Я нашла ваш адрес в Викином компьютере. Вики больше нет. Она погибла при теракте в кафе, в Лондоне. Она была на четвёртом месяце беременности. Я всё знаю, Вика мне рассказывала о вас. 6 мая будет 9 дней. Примите мои соболезнования. Катя.»
Андрей Сергеевич трижды прочитал письмо, ничего не понимая. Вики больше нет… Вики больше нет… Примите мои соболезнования… Соболезнования… Что это!? Шутка? Разве можно так шутить?
Зазвонил проводной телефон. Андрей Сергеевич бросился в прихожую и схватил трубку, как утопающий спасательный круг.
- Вика!?
- Нет. Андрюша, третий день не могу до тебя дозвониться. Присядь на стул. Присел? Мне звонили из Лондона. Вика погибла. Завтра будет уже 9 дней. Мне очень вас жаль, Андрюша. Я и сам в горе. Ты что молчишь? Андрей. Алло! Андрей!...
Но Андрей Сергеевич уже не слышал, трубка выпала из его рук и он, схватившись руками за голову, начал медленно сползать вдоль стены на пол. Сидел минут десять молча, сдерживал себя, только слёзы катились и катились по небритым щекам. Наконец не сдюжил и завыл. Сначала тихо, потом громче и, натянув на голову свитер, завалился на бок и так пролежал часа два. Его душа умирала и он не противился этому, ему незачем было больше жить.
Встал притихший, с воспалёнными от слёз глазами, прошёл на кухню, налил стакан коньяка и выпил. Снова налил и выпил. Прошёл в комнату к компьютеру и долго смотрел на фотографию Вики и глаза снова наполнились слезами, и фотография была, как в тумане и ему казалось, что Вика оттолкнулась от мостков и, превратившись в чайку, улетела вместе с другими в синеву неба. Без него. Без него! Плечи затряслись и он разрыдался. Голова склонилась на стол и он ещё долго плакал, пока не уснул, потеряв последние силы.
Очнулся рано утром. Молча смотрел на фотографию Вики. Зашёл на свою страничку и стал писать для неё свой последний стих.
И ты ушла, тебя не вижу боле,
И даже точка в горизонте не видна.
…А помнишь, как мечтали, в поле
Ромашки рвать, вдыхая жизнь в себя?
И посидеть на бережку у речки,
Зажмурившись от бликов солнца на воде,
Считать, притихнув, крик кукушки
Сколь жить осталось нам с тобою на Земле.
Бродить по лесу, опьянев от аромата
Травы и хвои. И читать, читать стихи.
И газировку пить в жару из автомата,
Смотреть на звёзды ночью до зари…
Он запнулся, ком подкатил к горлу, вновь навернулись не прошенные слёзы и уже, плохо видя строчки, он с трудом докончил.
Но ты ушла на небеса. И быть теперь поныне
Мне одному? Что делать я не знаю вновь?
Жизнь без тебя мне не нужна отныне
И не вернуть мне опоздавшую любовь.
Прошёл в ванную, умылся и побрился, надел новый костюм, делая всё машинально, безжизненно, не понимая, для чего он это делает. Ах, да, сегодня 9 дней, надо сходить в церковь поставить свечку и помолиться за её упокой.
На метро доехал до Озерков. Когда-то он любил гулять вдоль Суздальских озёр и заходил в церковь Преображения на Шуваловском кладбище. Здесь всегда было мало прихожан, поэтому тишина и уют располагали к молитве, осмыслению жизни и веры.
Был яркий солнечный день. Последний весенний месяц. Льда на озере уже не было, на деревьях набухли почки и, казалось, день, два хорошего тепла и они лопнут под силой молодых листьев, рвущихся на свободу, к солнцу, к жизни. Облачка, как рваные кусочки ваты медленно плыли в неведомые дали, своей белизной подчеркивая красоту голубого неба. Птицы пели на разные голоса. А молодые мамы и бабушки прогуливали своих детей и внуков вдоль озера. Все радовались обновлению и жизни.
Андрей Сергеевич шёл, понуро опустив голову, ничего не замечая, и только одна мысль постоянно крутилась в голове. Как жить дальше без Вики? Но не находил ответа. Болело сердце.
Прошёл мимо единственной молодой берёзки, стоящей среди лип, клёнов и сосен. Показалось? Остановился, оглянулся. Нет, не показалось! На нижней ветке берёзы сидела маленькая белоснежная голубка. На озере было много голубей, но все были крупные и сизые, никогда не садившиеся на деревья. Дикая, лесная? Но они редко бывают белые и никогда не подлетают близко к людям. Берёзка… Берёзка… До берёзки! Ах, ты, голубушка моя! Ты прилетела ко мне, ты знала, что я здесь пойду. Андрей Сергеевич протянул к ней руку, почти касаясь её. Голубка не улетала, а только качала головой, внимательно смотрела на него и… молчала. Душенька ты моя! Как же мне жить без тебя? Любовь моя ненаглядная. Молчишь? Вот и я не знаю. Вот в церковь иду, помолиться за тебя. Кто знает, может и встретимся там, на небесах. Ты меня жди, а я приду. Без тебя-то скоро приду. Ты только дождись.
Андрей Сергеевич пошёл дальше, оглянулся. Голубка развернулась и смотрела ему вслед.
В церкви Андрей Сергеевич подошёл к служке, спросил, что и как надо делать, рассказал о голубке.
- Душа её ещё на земле пребывает пока 9 дней не закончится. Вы свечку сначала поставьте к иконе Иверской Божьей Матери, вратнице, что ворота в рай открывает. Попросите, чтобы в рай её допустила. А уж потом на плащанице за упокой свечку поставьте. А голубка? Душа это её, миленький, прощалась. По-другому никак не скажу. Иди, Господь с тобой.
Андрей Сергеевич купил свечи, подошёл к указанной иконе и начал молиться. Молил за неё страстно, потекли слёзы, а он их не вытирал. Снова заныло, закололо сердце. Пошатнулся, но устоял. Поставил свечу за упокой, помолился на главный иконостас и вышел.
Встал на гранитной площадке помолиться церкви, вознёс руку ко лбу, да и глянул вверх на купол с крестом. А там, в самом высоком оконном проёме сидела голубка и смотрела на него. Что-то словно рвануло в груди Андрей Сергеевича, он пошатнулся и упал навзничь на гранитные плиты, ударившись головой. Уже не больно. Шапка покатилась по ступенькам вниз. Последнее, что он увидел, это как голубка летела к нему.
Вышедший из церкви минут через пять прихожанин, увидел на площадке перед входом лежащего мужчину, на груди которого сидели две маленькие белоснежные голубки. Глаза у лежащего были открыты и он улыбался.
Позвали священника. Он спугнул голубок и они вспорхнули, и полетели ввысь, в синеву неба. Андрей Сергеевич этого уже не видел. Батюшка наклонился над ним, потом рукой прикрыл ему глаза и перекрестил.
- Опоздали. Отлетела душа. Упокойся с миром.
Алексей Балуев (24.11.2018)