Это странно - на потом
отложить, свалив гуртом
в душу мысли о простом
и о сложном, кстати, тоже,
если мы ещё вчера,
объясняясь до утра,
осознали, что пора
отнестись к себе построже.
Это глупо - отрицать
факт, что время - жадный тать -
не помчится завтра вспять
отдавать свои кредиты
тем, кто был обижен им,
кто прощён, но нелюбим,
чьи пустые сны, как дым,
и черны, и ядовиты.
Это трудно - делать вид,
будто сердце не болит,
словно ты опять привит
от оброненных устало
слов, проросших в разум твой
ядовитой трын-травой,
и, ни мёртвый, ни живой,
хочешь всё начать сначала.