меня волнуют мотивы
курящих прямо в квартире
крошащих пеплом наощупь в стакан
покуда строка
не упрётся во тьму 40
и я пою о сутулых
чья жизнь будто мелочь со стула,
расплещется на пол из брошенных брюк
какой лихой трюк –
июль своих душ
отдать ноябрю
о них я скорблю
о них я пою
о них мои танцы вдоль станций
мой брют и дор-блю
ночные люблю
и песни, и басни, и стансы
***
да-да
меня волнуют бродяги
что руки мне протягивают
я им не подаю
а с ними поддаю
их горькую бодягу
плацкартный их уют
сквозь трубочку свою
я обречён потягивать
я еду на край света
что восстаёт из холода
а в том краю манжеты
глаза, лицо соседа
уже не вспомнят цвета
исконного
исходного
об этом не напишут
и парочки двустиший,
но вот индийский рикша
и рыбаки на озере
и я пером с перрона
шагаю к посторонним –
притихший
неопознанный
***
а они, а они не такие как мы
а они как рыбы немы
и их мясо костисто
они пьют они пьют
этот горький уют
разливая по рюмкам тьму стикса
***
и вот оказавшись на дне неудач
разводов, тряски и пьянства
гляжу в снегопад, озадачен, незряч
и дым выпускаю, не выпустив плач
и пепел в квартире разбрасываю
и глядя на белую улицу
вне
я смутно надеюсь
в свои 39
что кто-то волнуется
и обо мне