Опять, опять к ночному изголовью
Приводит память молодость мою,
Как будто вновь иду по Подмосковью
С друзьями вместе, в боевом строю.
Опять пылают дымные закаты,
Опять, подобно рыбам в глубине,
Всплывают над Москвой аэростаты
В настороженной, чуткой тишине.
Опять я ощущаю сталь винтовки
(Она, как имя милой, дорога),
И слышу боль в газетных заголовках:
«Остановить, остановить врага!».
А он чадил бензинным перегаром
Над скорбным пеплом русских деревень,
Он целил в сердце танковым ударом,
В Москве парада намечая день.
В осатанелом гусеничном лязге
Ломился он в края моей земли,
Где милы нам полей родные краски,
Где с детства наши тропки пролегли.
Всё безотрадней вести, всё суровей, –
Шли только до Кубинки поезда
И через город, по кольцу Садовых
Уже брели колхозные стада.
С народом вместе в тяжкую годину
Ты поднялось, студенчество Москвы, –
Вгрызаясь в неподатливую глину.
Копать противотанковые рвы,
Проходы ощетинивать «ежами»,
А в час налёта выйти на посты,
Чтоб «зажигалок» брызжущее пламя
Гасить, швырять на землю с высоты,
И лишь порой, в спокойные минуты,
Под небом необычной синевы
Бродить вдвоём, прокладывать маршруты
По площадям и улицам Москвы.
Молчат сирены. Самолеты вражьи,
Быть может, не вернутся до зари,
Но ты, товарищ, снова будь на страже,
Лишь мысленно с подругой говори:
«Спи, милая. Таких минут немного.
Да будет сладок твой короткий сон.
Спи...». – Граждане, воздушная тревога!
Воздушная тревога!.. Грохот. Стон.
Пронзительно, зловеще нарастая,
Идёт к земле фугаски долгий вой.
Кружит фашистских бомбовозов стая,
Разбойничая в небе над Москвой.
Москва моя, забуду я едва ли,
Как ты сражалась доблестно в ночи,
Как над твоими кровлями вставали
Прожекторов слепящие лучи.
Грохочут залпов гулкие раскаты,
И лётчики разят врага в упор.
...Нет, никогда ещё так дорога ты
Нам не была, Москва, до этих пор!
Не вычеркнуть из грозной этой были
Ни слова правды, резкой и прямой,
Был день смятенья, паникеры были,
Но их призвал к порядку город мой.
Я помню утро. Небо в хмурых тучах.
Всё, как вчера. Но что свершилось тут?
Идут войска и голосом могучим
«Страна моя, Москва моя», – поют.
Их чёткий шаг вселял в сердца отвагу,
И словно вдруг повеяло теплом,
И понял всяк: теперь назад – ни шагу!
...В тот самый день я защитил диплом.
Враг под Москвой. Напор его неистов.
И в этот час большой людской беды
И стар, и млад по зову коммунистов
Вступают в ополченские ряды.
Мы надеваем ватники, шинели
И вешаем подсумки на ремни.
Товарищ, стань плечом, к плечу теснее,
О подвигах народных вспомяни.
Вот здесь, на Пресне, были баррикады,
Здесь, устремляя в будущее взгляд,
Готовил в бой рабочие отряды
Товарищ Шанцер, большевик «Марат».
Он рано умер и не знал о сыне.
А сын (вчера он лекции читал)
Дорогою отца проходит ныне,
В руках сжимай боевой металл.
...У стен Кремлевских старая аллея,
Как в дни учебы, принимает нас.
И мы идём к подножью Мавзолея,
Кто знает, может быть, в последний раз.
Ты посмотри – слегка искрится камень,
С отливом голубым лабрадорит.
Коснись его усталыми руками,
Он силу непреклонную дарит.
Запомни всё: Кремля седые башни
И Ленинский гранитный мавзолей,
И выйди в бой сурово и бесстрашно
Средь этих, кровью залитых полей...
На карте расстояния измерьте, –
Как линия боёв была близка!
Но всем – и Зои, смерть поправшей смертью,
И мужеством бойца-сибиряка,
И Ставки безошибочным расчетом,
И яростью бессонных тех ночей,
И неустанной – до седьмого пота! –
Работой сотен тысяч москвичей,
И тем оружьем крепкого закала,
Что для тебя народ в тылу сковал, –
Сражалась ты, врага с пути сметала
И выстояла в грозный час, Москва.
Уже метели свежее дыханье
Несёт декабрь на русские поля,
И кажется, застыла в ожиданьи
С надеждою и мукой вся земля.
Враг обескровлен. Он на грани краха,
Он выдохся. Теперь пора пришла, –
И богатырской палицей с размаху
Москва удар разящий нанесла.
И дрогнула тогда хребтина зверя,
Отпрянул он, попятился назад.
А мы, ещё сильней в победу веря,
Пошли на запад, не страшась преград.
Был каждый километр тяжёл и длинен,
Везде чернели пепел и зола,
Но наши танки ворвались в Калинин
И гвардия в Волоколамск вошла.
...Войска спешат по вражескому следу.
Там, впереди, за далью огневой
Сердца людей услышали Победу,
Крещенную в купели под Москвой.
Прошли года, их двадцать пять промчалось,
Я по Манежной площади иду.
Сошлись друзья, что институт кончали
В том сорок первом памятном году.
Свиданья долгожданная минута
И радости, и горести полна:
Здесь, на стене родного института
Прочтёшь друзей погибших имена.
Мы обнялись, стоим. Светлеют лица,
И не нужны случайные слова.
В судьбе твоей и наша есть частица,
Так будь вовеки счастлива, Москва!
«Дзержинец». 25.12.1966