Безмолвно сижу и тяну горький кофе;
Господствует в комнате мертвая тьма.
О каждом я помню несказанном слове,
Которому мир был презрительно мал.
Смотрю на часы, наблюдаю за стрелкой:
Как скор, беспощаден её мерный бег.
Я плавал во всём, да и плавал я мелко.
Расти надо мне, всё ж недолог мой век.
Сливаюсь со стулом, его беру форму,
Но чувствую тяжесть безжалостных стен.
Мне крайне противно понятие «норма»,
Что принято здесь – для меня тяжкий плен.
Рисую узор на столе тонким пальцем,
За окнами птичий разгневанный крик.
За свой счёт я еду по жизни, не зайцем.
Но совесть не красит порочный мой лик.
Гляжу вглубь себя, а внутри меня пусто.
Ведь должен в том быть хоть какой-нибудь толк!
Без света весь путь, он зарос мраком густо.
Сумею ли я так прожить, чтоб не в долг?