Следующее событие, которое ярким всполохом осталось в моей памяти на всю жизнь, произошло, когда мне исполнилось восемь лет. Я закончила первый класс. Мы к тому времени уже целый год жили на соседней станции Хараджуль, километрах в десяти от Сартака. В Сартаке закрыли школу, а родители не хотели отдавать нас в интернат. Ради нас переехали всей семьей туда, где поблизости была школа.
Тогда все жили скромно, достаток у людей был небольшой, поэтому домик мы смогли купить тоже небольшой, комната да кухня. Папа решил пристроить к дому две комнаты, все-таки нас семь человек, и еще бабушка – всего восемь. Договорились, что бабушка временно поживет в Сартаке, а когда стройка закончится, переедет к нам.
Летом на каникулах я приехала к бабушке погостить. Вышла во двор погулять. Ребенок – играть хочется.
В этот же самый день к бабушке приехала верующая сестра. Ее тоже, как и меня, звали Люба. Они сидят в доме разговаривают, а я своим делом занимаюсь – во дворе играю. День теплый, окна в доме распахнуты. Я случайно подошла к раскрытому окну и услышала, что они говорят о Боге. Не помню, о чем именно, но я услышала слово «Бог», и в тот момент меня как будто током прошило: есть Бог. Я отошла от окна, продолжала играть во дворе, на меня никто так и не обратил внимания. Но с того часа во мне что-то произошло.
«Зачем я узнала, что есть Бог? Он же видит все, чем я занимаюсь…» Мне никто ничего не объяснял, кто этот Бог и какой Он, но мне почему-то сразу стало понятно, что Он живет на небе и что Он обо мне знает все.
Бабушку через три года мы забрали к себе. Она каждое воскресенье на поезде ездила на собрания к верующим в близлежащий город. Мы, дети, не задавали вопросов, что это за собрания. Мы просто не думали об этом. Бабушка не умела ни читать, ни писать, но много знала. Она имела за плечами большой жизненный и духовный опыт. Она нам говорила, что нужно обязательно молиться Богу, покаяться и читать Библию. Любили мы свою бабушку и всегда относились к ней с большим уважением.
Учились мы не в самом Хараджуле, а в соседнем селе Арбаты. Чтобы попасть туда, сначала проходили через лес, а потом переправлялись через большую горную реку Абакан. К осени действовал паром, и школьники могли переправляться на нем. Если подъезжала какая-нибудь машина, то паромщик отправлял паром, а если машины не было, то после школы приходилось порой сидеть на берегу и ждать переправы часа два, а то и три. Машин ходило мало, чаще грузовые. Но сколько мы испытывали радости, если водитель брал нас в кузов и мы могли доехать до дома!
Весной через реку переплавлялись на обычной деревянной лодке с мотором. Мы, подростки, хорошо знали, что в лодке надо сидеть смирно и не баловаться, в противном случае можно перевернуться. Река – быстрая, глубокая и широкая – могла поглотить в любое мгновение; ноги от холода там сразу стягивало судорогой.
В школе мне давали разные поручения, связанные с культмассовой работой. Поэтому иногда приходилось после уроков задерживаться. Если мы учились в первую смену, задержки для меня не составляли труда, а вот если во вторую, то возникали сложности. Все мои одноклассники, живущие в Хараджуле и еще дальше, гурьбой уходили домой, а я еще оставалась. Зимой быстро смеркается, и я одна по темноте шла через мрачный лес. Под ногами хрустел снег. Мне казалось, что кто-то гонится за мной по пятам. Становилось жутко. Тогда я начинала молиться. Ведь я уже не сомневалась, что Бог есть. И Бог мне помогал, убирал страх. Я прибегала домой целая и невредимая и отогревалась возле только что натопленной кирпичной печки.
Однажды мне пообещали отдать маленького щеночка. Приобрести собаку родители хотели, наша совсем старая стала, поэтому без проблем дали на это добро. Но хозяева щенка жили в Арбатах, а на дворе стояла весна, снег уже сошел, река вся потемнела, кругом зияли полыньи, вот-вот лед пойдет, в этот период никто через реку не ходил. Поэтому никто даже и представить не мог, что я вздумаю отправиться туда за этой собачонкой. Я и сама теперь думаю, как у меня на такое ума хватило. Видимо, боялась, что меня не станут ждать и щенка отдадут другому. Вот и отправилась за ним по непрочному льду.
Всю серьезность происходящего я поняла, когда оказалась уже на середине реки. Лед на реке в любой момент мог тронуться. А если и не начнется ледоход, то запросто можно провалиться в первую попавшуюся промоину и утонуть. А мне еще по этой же реке нужно вернуться назад. Мне стало страшно, по спине пробежал холод, в сердце закралась тревога. Что мне делать? У кого просить помощи?! Никого рядом нет, а если бы кто-то и находился недалеко на берегу, то вряд ли отважился бы идти мне на выручку. Я стала молиться, просить у Бога помощи, чтобы Он помог мне пройти и не утонуть. Господь помог, я благополучно добралась до берега, забрала щенка и вернулась домой. Когда мама узнала, что я ходила через реку, а догадаться об этом ей не составляло труда, она же знала, где жили хозяева щенка,– лицо ее стало белее снега. Для меня же тот случай стал еще одним свидетельством, что жива я осталась только по молитве к Богу.
Так или иначе, но во взрослую жизнь я вступала с убеждением, что Бог есть. Много о Нем не знала, в те годы об истине почти не говорили. Но моя бабушка все же сумела заронить в мое детское сердце пусть и небольшое зернышко веры. Впоследствии оно дало свои ростки.