А за окном всю ночь он тихо падал вниз.
Снежинок блёски в танце в свете фонаря
Ложились ровно, чистая родилась простыня,
Широким белым шарфом набухал карниз.
И ветки елей в белых тяжелели рукавах,
Деревья одевались в шубы, ёлки в полушубки,
И россыпью сверкающих огней висела бахрома,
Спускалась темнота, и тишина казалось хрупкой.
А вот и лай, издалека почувствовав: чужой,
Предупреждают нас хранители - собаки.
И подтверждая беспокойство, вдруг раздался вой,
Рождая страхи, что появятся во мраке.
Но дома свет, тепло, а утром похрустим,
Пройдясь к колодцу с коромыслом за водою.
И вновь из труб закружатся духмяные дымки,
Запарю венички. Всю тяжесть жизни смою.
И из парилки выбегая, к проруби по снежнику слежу,
Пусть девки улыбаясь, стыдливо глазки закрывают,
Я после и на них немного через занавеску погляжу,
И налью и с мёдом, и лимоном рюмку чаю.