Материнскую грудь заменив сигаретой,
что ты скажешь, судьба, в оправданье своё?
Авель драит общественные туалеты,
Каин множит художественное враньё.
На журнальной обложке Сикстинской Мадонне
подрисованы кем-то густые усы
a la генералиссимус. Всё монотонней,
неохотней подрёберные часы
отбивают стаккато прерывистых будней,
как обычно, трагических, как и всегда,
неоправданных деланьем. Тем безрассудней
злой мятеж, и слепое проклятье труда
нас клеймит, как скотину; зловонием бойни
ветер в нос ударяет, вкруг церкви юля.
Все идут обоюдосвященные войны.
Как ты, нежная, терпишь нас, грубых, Земля?
Для чего и кому Он пожертвовал Сына?
Чересчур театральна затея с крестом.
Но, невинней младенца, бездомная псина
смотрит прямо в глаза и виляет хвостом.
1996