Мой взгляд как у покойника, а на лице трупные пятна.
Но я возьму кисть и закрашу их, чтобы никому не было понятно,
Что же на самом деле там под слоем молярной краски,
Что на самом деле там под ребрами я несчастна.
Нарисую зиму, снега и метели,
Нарисую тоску и что не успела,
А в глазах нарисую горящий огонь
Ты вырвешь из рук моих кисть и краску,
Выгонишь из души ты несчастье,
Смоешь ты тоску и метель и морозы,
Нарисуешь алые маки и розы.
Теплом окутаешь ты мой февраль,
Не отпустишь в себя,
Не грустить ты заставишь.
Подарю я сердце благодаря.
Может быть его себе ты оставишь?
Заботой окутаешь и теплотой,
Когда заболеет отваришь настой,
Из ромашки, ароматный такой.
А если вдруг просак же какой, беда иль неудача,
То убей, бей, бей же его,
Сердце моё - несчастное.
Ведь оно теперь мне не подвластно.
Знаю, было опасно на произвол судьбы его отдать, но в моих руках оно начало увядать.
Я прошу тебя, милый хороший
Позаботьтесь о моём кровоточащем,
Не оставляй пылиться в прихожей,
Окутай теплотой и заботой,
Не отдавай случайным прохожим.
Надоест. Тут выход один -
Забей же его, досмерти.
Всё равно, я не смогу держать его больше в вольности.
Убьешь ли ты моё сердце?
Или пылится оставишь в прихожей?
Но я попрошу лишь одно,
Не отдавай его случайным прохожи