Я видел Достоевского. Да, да, того самого, гениального и признанного всем миром. И не просто видел.
Пятнадцать лет назад меня попросили подготовить к публикации рукопись. Я встретился с автором. "Достоевский" - представился он. "Псих" - подумал я. Он положил передо мною толстую пачку исписанных листов. Прочитать написанное не представлялось возможным - мелкий, совершенно неразборчивый почерк. "Давайте так, - предложил я, - вы мне на диктофон всё это наговорите, а я потом спокойно расшифрую и отредактирую, годится?" "Конечно!" - обрадовался он и начал диктовать.
Расшифровав первые двадцать страниц текста, я понял, что он не врёт: это был именно Достоевский, самый настоящий. Не жалкая копия и не имитация. Та же самая изобразительная мощь, психологическая глубина, насыщенный и увлекательный сюжет. Но главное - образы и характеры персонажей. Они были абсолютно живые. "Как вам это удаётся?" - спросил я. Он пожал плечами. "Гений создаёт информационное поле, состоящее из образов. А потом уже эти образы начинают создавать людей. Я - продукт информационного поля, которое создал Достоевский. И я сам теперь могу создавать образы в том же самом информационном поле, в той же самой парадигме. Понимаете?"
"Псих" - подумал я ещё раз, но продолжил расшифровку. Сто двадцать пять страниц были готовы. Я перечитал их множество раз. При нашей следующей встрече я спросил заказчика: "А много у вас ещё?" "Много, - ответил он, и показал пальцем на чемодан, стоящий в углу комнаты. - Восемь готовых романов и ещё наброски." Я пришёл домой, вытащил из письменного стола 19 диктофонных кассет по полтора часа записи каждая, разбил их молотком, изрезал плёнку на мелкие кусочки и спустил в унитаз. Потом удалил с компьютера все рабочие файлы и сломал дискеты (тогда ещё были дискеты).
Заказчик скончался, примерно, через полгода. У него не было близких родственников, только племянница, она же и единственная наследница. Я наплёл ей историю, что уезжал в заграничную командировку, а её дяде оставил на хранение чемодан, который мне теперь хотелось бы забрать. "А что там?" - заинтересованно спросила племянница. "Бумаги всякие, если не верите - давайте откроем." "Да забирайте, тут много всякого хлама." Я вышел на улицу, сел на скамейку, сломал замки. Рукописи были на месте. Я их сжёг потом, вместе с чемоданом. Хороший был день, тёплый, солнечный, как сейчас помню.