Я сотворила смерть и ей спела осанну.
Чёрная пантера в клети грудной рычи не рычи.
Иглами горный хрусталь замерзает у сердца.
Шпилем сложила персты.
Виновата. Виновна.
Да свершится теперь приговор
протяжённостью в жизнь.
Собакой живой быть лучше, чем мёртвым львом.
*
Не отважусь назваться доброй.
Одиночество – тайник боли.
Не разделят моих одежд –
я уйду под закат голой.
Окунусь в океан, как в утробу,
и забудусь младенческим сном, улыбаясь.
Ничего от меня не осталось.
Я строчка,
ненаписанной что в голове
диктовалась.
Я неузнанной в мире жила.
Не хочу, чтобы и память роптала.
*
Долгое падение.
Глубина.
Фонтанирующая магма
памяти.
Чья-то фотография вложена в гроб.
Неужели моя?
Я всего лишь мёртвые листья, смытые
грязным потоком.
шелести шелести шелести
в преддверии зим неземных
Аномально зелёные листья
аномально зелёной планеты
прощайте!
*
Молви слова, ведущие к жизни.
Смерть закрывает глаза.
Смерть устало снимает венок
с головы
пятилепестковой
любви;
и траекториями пожеланий мы поспешим врачевать,
бинтовать, пеленать.
Ручку дай - погадаю - дай бог целовать.
Линия пусть не прервётся
заблудшей мечты.
КтО ты - кто тЫ -
ты не знаешь,
и я не скажу:
тиктакают громче часы
в ночи:
а мы - а мы - а мы - нас нет.
Что же, уснём.
А мы просыпались?