………………………………………………………..В.А.: …позабыл, быть может, самых ………………………………………………………..ярких (после Битлз, разумеется) ………………………………………………………..представителей психоделии - ранний ………………………………………………………..Pink Floyd.Но темы психоделия и ………………………………………………………..верлибр несомненно близки.
______________________________________________________
* прим. Просьба не забывать о главной теме – верлибре.
Белавин Игорь (Обзор http://www.stihi.ru/2019/01/13/4035)
Психоделические опыты в литературе известны давно. Считается, что в прозе Олдоса Хаксли и Тома Вулфа использованы художественные приемы, имитирующие (а как иначе, не с ума же они оба сошли?) состояние человека, находящегося в наркотическом трансе. Представим себе видения наркомана, состоящие из хаотичного набор потрясающих по силе образов, весьма отдаленно напоминающих породившую эти образы «дневную» реальность, либо вообще являющихся неким смутным «эхом» фантазий, возникших у будущего автора в процессе очередной «ломки». Данные видения, между тем, в ментальном смысле вполне реальны и представляют собой некий «ментальный пейзаж», который можно воссоздать средствами литературы. И поэзия, особенно в форме верлибра, для этого подходит как нельзя лучше.
Попробуем изобразить подобный «ментальный пейзаж наркомана» в виде адекватного, то есть эстетически-значимого текста. Скорее всего, у нас получится поток свободных ассоциаций, включая свойственное восприятию обычного пейзажа воссоздание эмоционального состояния наблюдателя (а сие состояние, заметим, по определению исключительно восторженное), которые (то есть сами ассоциации) будут опираться на кое-какие «дневные» впечатления автора, его знания в области литературы и успехи в житейской психологии. Ассоциации, представляющие собой банальный поток сознания или бред сумасшедшего, вряд ли вызовут у читателя такой вот поэзии хоть какой-то отклик (хотя кто его, читателя, знает...). Поэтому, у традиционной поэтики автору-«психоделику» придется взять напрокат метафорику, а возможно и отдельные звукоритмические приемы. У классического верлибра, поскольку не всякий верлибр «психоделичен», можно почерпнуть приемы выстраивания синтагм в режиме синтагмо-ритма. Возможно, кое-что удастся почерпнуть и у стихотворений в прозе! Вероятно, получившийся результат, окажись он эстетически значимым, следует обозначить как «психоделику».
Сущность психоделики (в теоретическом плане формы) состоит в нарушении привычных связей между имеющими некий «дневной» смысл фрагментами текста. То есть, поток свободных ассоциаций возникает путем имитации автором читательских представлений о наркотическом трансе. Чтение подобного рода стихов позволяет обычному читателю приобщиться к культуре, освобождая его мозг от нудных интеллектуальных усилий. Под авторским нажимом образный строй традиционного стиха или классического верлибра ломается, оставляя впечатление ускользающей реальности или, если хотите, «ускользающей красоты». Говорят, Элиот иногда писал стихи под воздействием наркотиков. Возможно, нечто подобное творил Егор Летов. Однако это случаи экстраординарные и прямого отношения к литературной психоделике, на мой взгляд, не имеющие.
Не всякая психоделика – верлибр, и не всякий верлибр – психоделика. Кроме того, я бы не стал серьезно относиться к высказываниям о верлибре «как наивысшей форме поэзии». Ясно, что традиционная поэзия хороша лишь тогда, когда она – Поэзия в высшем смысле. Ведь столько уже писано и читано ямбов и хореев, дактилей, анапестов и амфибрахиев, что надо придумать в рамках звуко-ритмической концепции что-то действительно экстраординарное, чтобы читатель к оной традиции вернулся. А верлибр, в русском языке еще не получивший достаточно широкого распространения, кажется многим авторам широким полем для графомании. Мне же такой подход представляется весьма спорным. Настоящая поэзия, отличающаяся «живым дыханием и ритмом сердца автора», в области верлибра встречается не так уж часто. Если не сказать больше.
============================================ В.А.:
Предмет для полемики с автором обзора очевиден. Это психоделика, к которой он относится чересчур осторожно. Если под психоделикой подразумевать (как это принято) создание творений (текстов ли, музыки и т.п.) под воздействием препаратов, изменяющих сознание, то история их значительно старше. Официально и сознательно об этом заговорил еще Томас де Квинси в 19 веке, опиумные курильни, вполне законопослушно существовавшие вплоть до 1913 года, в поисках вдохновения посещали и Чарльз Диккенс, и Артур Конан Дойл. Под воздействием абсента, первоначально сильнодействующего психотропного препарата, творили Альфред Жарри, Гийом Аполлинер и другие. Олдос Хаксли ничего не имитировал, а совершенно сознательно ставил на себе опыты с наркотиками как средствами расширения сознания, о чем откровенно написал в знаменитой книге "The Doors of Perception" ("Двери восприятия"), давшей название легендарной американской рок-группе The Doors. Американские битники ускорили процесс, свидетельством чему служат и "Нагой завтрак" Уильяма Берроуза, и стихи Алена Гинзберга и Лоренса Ферлингетти. И, наконец, широкое распространение галлюциногенов в эпоху хиппи (вторая половина 60-х гг. прошлого века), творчество и деятельность Тимоти Лири. Психоделия была окончательно канонизирована в творчестве The Beatles. Их песня Lusy In The Sky With Diamonds, в которой усмотрели анаграмму LSD, хотя Джон Леннон утверждал, что его вдохновил рисунок четырехлетнего сына с подписью "Люси в небесах с алмазами", была запрещена для трансляций в эфире. Тем не менее текст песни стал каноном психоделической поэзии и позже был дополнен такими шедеврами как I'm The Walrus, Come Together (написанной Ленноном к предвыборной кампании Тимоти Лири), Happiness Is The Warm Gun, Monkberry Moon Delight Пола Маккартни и пр. Психоделия захватила весь запад США, определив время "детей цветов". Целый ряд знаменитых музыкантов творили в этом жанре: The Doors, Jefferson Airplane, Iron Butterfly, Grateful Dead в США, Donovan, July, Tomorrow и др. в Великобритании. И хотя канон психоделического текста трудноуловим, у него есть определенные признаки, связанные с небанальностью высказывания (банальность "потока сознания" не понятна мне вовсе, поскольку банальной может быть его имитация, а сам поток всегда сугубо индивидуален и неповторим).
============================================ Павел Бетач
Канон психоделического произведения в любом виде искусства ни фига не трудно уловим. Он, напротив, прост как двадцать долларов. В середине шестидесятых к билету на концерт Grateful Dead тупо клеилась марка кислоты, это входило в цену шоу. Психоделический автобус Кена Кизи лет пять колесил по Штатам со своей миссией - бесплатная раздача сандозовской ЛСД всем желающим, включая детей и беременных женщин. Праздник жизни закончился после Вудстока, в семидесятом, когда на рынке с лёгкой руки Тимоти Лири появился DMT. Неформатного диллера почти сразу осудили на тридцать восемь лет тюрьмы. Дело в том, что на DMT торчать в принципе невозможно. Он вштыривает с одного раза навсегда. Одна затяжка - и привет, дальше будешь всю жизнь знать устройство вселенной и никогда не сможешь избавиться от Всевышнего надзора.
============================================ Белавин Игорь
Вспомним, что в "потоке сознания" передается не какое-то важное "содержание", а система мышления, скажем, скотовода можно такую систему уважать, но она по определению банальна вот становясь в рамки художественного текста, такой факт может стать фактом литературы и обрасти небанальным контекстом неважно, что систем мышления продавца на базаре "индивидуальна" это еще не повод считать ее "содержательной" иными словами, не сами факты содержательны, а их неожиданный ракурс и глубина авторского видения, а вот в психоделике дело обстоит иначе неважно, кто пил горькую или кололся это личное дело индивидуума, а вот опыт, вдруг обретший литературную форму, это дорогого стоит некоторые современные авторы считают, что они "содержательны" в силу личного опыта, а форма – отстой, но скотовод сам по себе бессодержателен хотя, как личность может быть самым расзамечательным человеком
============================================ Павел Бетач
Система мышления скотовода, суть частный случай того, что в системе марксистско-ленинской эстетики именовалось партийностью искусства. Именно её отслеживали, фильтровали и форматировали специально обученные советские цензоры, редакторы и т.п. Всякие пастернаки, высоцкие и макаревичи в эту систему органично вписывались заподлицо. А мандельштамы, цветаевы, летовы - мимо кассы. Спрашивается, при чём здесь "Книга о вкусной и здоровой пище"? А при том, что статус сытости - безупречный инструмент управления как литературным, так и творческим процессом. Тюря из молодой свекольной ботвы и свежего обрата, прописанная в "Книге" мандельштамам на первое, пастернакам, привыкшим читать перед ужином ресторанные меню, не вставит совсем - ни на вкус, ни в плане сытности. В психоделике не так.
Доза кислоты или сотня воронежских поганок штырит всех одинаково, независимо от возраста, пола, статуса, желания и предыдущего опыта. Психонавту делается предельно ясно, что трезвый человек сам по себе бессодержателен, как любой другой биологический вид. Бытовой чувственный опыт, высшее образование, профессиональные навыки не имеют ни малейшего отношения к личному наполнению бытия. Типа не я живу, но живёт во мне два- пять- параметоксиамфетамин. Без разницы, в какой форме эта жизнь проявляется. Молчаливое сияние глаз экзистенциально равно всей психоделической музыке, поэзии и живописи, сгэпанным до кучи, и это в равной степени ясно всем, принимающим одинаковые дозы в пересчёте на килограмм живого веса. Причина шоу не автор, а препарат. Это неопровержимая, несомненная данность, общее состояние творческих организмов на сцене и в зале. Вопли девочек-подростков пёрли битлов ни на миллиграмм не слабее чем наоборот.
Чёрный Георг на заре своих изысканий в области изящной словесности всячески пытался переопределить психоделику, очистить понятие от наркоманского флёра, вырвать его из контекста соответствующей субкультуры. Получилось не лучше, чем у небратцев-рогулей, уверяющих, что волчий крюк это совсем не тот волчий крюк, о котором все подумали.
Психоделика ЧГ без вещественного наполнения - пустышка, она действует только на принимающих Чёрного Георга в качестве гуру. Сам он мечтает, на данный момент, о суггестивной поэзии. Полагает, что организует текст так, что станет штырить всех подряд, как ЛСД.
Многие современные поэты мечтают о суггестивных текстах и тщатся их сочинить от ветров головы своея. Ан фигушки. Между тем, суггестивные тексты существуют. Они в разных культурах очень разные по форме, языку, назначению. Общий признак у таких текстов, формально, один - они безымянны. Восточно-Сибирское заклинание на волка в капкане и молитва мытаря из утреннего правила, малоросская колыбельная и воинская присяга израильского солдата по форме никак не пересекаются, но они работают и поэтому представляют вполне действительную культурную ценность.
============================================ Белавин Игорь
То что вы сейчас защищаете и в какой манере пишете, я отношу к разряду постмодернистской критики. Вячеслав Курицын, например, пишет примерно в такой же манере. И кстати, пишет неплохо. Но часто не на ту тему, которая заявлена в начале.
Наша тема, напомню, это русский верлибр особого рода, с элементами психоделики. Пил ли Драгомощенко горькую, принимал ли ЛСД или травку, мне совершенно неинтересно. Ежели писах – писах, а личная биография автора – это к просвещенческой критике. А вовсе не к марксистко-ленинской эстетике, которую до 1953 года еще как-то можно было назвать «партийно-номенклатурной», но после 20 съезда все сильно поменялось. Загляните на досуге в труды марксиста Ильенкова.
Вы отчасти правы, что художник «должен быть голодным» (кстати кем и в какие времена это было сказано? Найдите цитату и вы сильно удивитесь автору). Но мух от котлет надо бы отделить. Я здесь эту тему не обсуждаю, а то мы уйдем в исторические дебри, да там и погибнем.
К сожалению, постмодернистская критика основана зачастую на домыслах и пиаре, поэтому я и отношусь к ней с некоторым недоверием. Фраза, сказанная красиво, имеет отношение к литературе, но не к истине.
Правда, есть общие принципы. Если Хаксли на собственном опыте узнал ощущения в психотрансе, то этот факт сильно упростит ему задачу: съимитировать ощущения этого рода. Но литература всегда именно имитация, а вовсе не передача ощущений напрямую У Соммерсета Моэмы в «Театре» очень хорошо показана разница между физическими чувствами и театральной имитацией. Наркоман не всегда поэт. Это, к сожалению, азы ремесла
Спорить с этим постулатом есть совершенная бессмыслица. Егор Летов действительно кое-что написал, не так уж много, но это интересный опыт литературы. Неужели вы всерьез считаете, что налив бабе Маше стопку и кружку пушкинского чая, вы сделаете из бабки поэта Пушкина?
Еще раз скажу, что личный опыт в поэзии крайне важен, но сначала надо хотя бы самому себе доказать, что ты поэт, а потом уж принимать ЛСД. Хотя я бы этого авторам, особенно начинающим, делать бы не посоветовал. Можно нарваться.
Но дальше мне бы хотелось говорить о поэзии, пусть даже "суггестивной", а остальные важные вещи отправить в некое иное пространство, уже не литературное