Светлой памяти Эмилии Васильевны посвящается…
Бабушка Миля лежала в постели и вспоминала свою жизнь. Сейчас, когда болезнь приковала её к кровати и было много свободного времени, ничто не мешало её размышлениям. Год назад, аккурат в свой день рождения 19 декабря, она вышла на балкон за картошкой и за ней захлопнулась дверь. Была она одета в тёплый халат, но всё же он не спасал от холода. Подумав немного, она открыла раму и позвала проходившую мимо женщину. Та пошла к соседям; они закинули бабуле на балкон фуфайку, благо, что второй этаж, и молоток, чтобы разбить стекло на балконной двери. Соседи же позвонили сыну старушки на работу и вызвали его домой. Разбить стекло у неё не получилось и пока сын приехал с работы домой, она изрядно замёрзла.
Несколько дней у старушки был насморк, а потом, вроде, всё обошлось. Только стала она жаловаться на боль в груди. Вызвали врача, а она назначает мазь от межрёберной невралгии. Вызвали второй, третий раз, врач сердится, что зря беспокоят. А вскоре стало бабушке совсем плохо; повез её сын в больницу, а у неё плеврит обнаружили, который перешёл уже в рак лёгких. Полечили её немножко в Торакальном отделении, но учитывая возраст отпустили домой... умирать. Родные ей конечно ничего не сказали. Болей у неё слава Богу не было, и она всё ждала переломного момента и выздоровления. Но жизнь таяла, как свеча – чистым, ясным огоньком. Эмилия Васильевна встретила смерть без жалоб и капризов, тихо, спокойно, достойно – как и жила.
До войны Эмилия (Миля) жила на Херсонщине, училась в школе в родной Чаплынке, работала, почти в служанках, у своего дяди, председателя колхоза. С первых дней войны началась эвакуация населения и дядя свою дочь отправил в тыл, а о племяннице… не позаботился. В середине августа 1941 года бои шли на подступах к её родному городу, но под натиском превосходящих сил противника Красная Армия отступила. В городе, как и во многих других районах области, началась принудительная отправка населения на работу в Германию, главным образом молодежи от 16 до 25 лет. Отказ от мобилизации карался смертью. Однажды, во время облавы было задержано свыше 1000 человек, из которых 500 расстреляли, остальных вывезли в Германию. Среди них была и Миля. Схваченных граждан свозили на железнодорожный вокзал, загоняли в товарные вагоны, обнесенные колючей проволокой. Описать весь ужас того, что чувствовала хрупкая пятнадцатилетняя девочка невозможно.
Привезли её во Франкфурт-на-Майне, зарегистрировали. Выбирали их хозяева, как скотину, даже зубы проверяли. Всех разобрали, а Милю оставили на вокзале. Сидит она со своей котомочкой, плачет. К вечеру подошёл немец, грубый такой, и забрал её. Оказывается, он работал на вокзале и смог забрать девочку только после службы. Когда приехали к нему домой, навстречу им вышла хозяйка, обсмотрела девушку, спросила как её зовут и позвала кушать: «Emilia, zu Essen!».
Работала девушка от зари до зари в огороде, в коровнике, стирала, убирала. Остарбайтеров было несколько человек. Был француз, белорус и ещё одна русская девушка. Французу Миля очень понравилась, и он показывал свою симпатию при каждом удобном случае. Но он был старше её на 17 лет, и девушка его здорово побаивалась. В работе он был очень спорый. А вот белорус, наоборот, был таким медлительным, что с ним никогда не успевали выполнить работу и за это хозяин страшно кричал на работников, размахивая кулаками.
Там в посёлке она и познакомилась с Михаилом, своим будущим супругом. Он был старше её на год, родом из Сталино. Жил там с мамой, отца до войны убило в шахте. Парней из Донбасса направляли в Германии в шахты на работу. Оттуда живыми почти не возвращались. В пересыльном пункте он познакомился с одним советским военнопленным. У того был химический карандаш. Вот они и подделали Михаилу в документах категорию с І (работа в рудниках) на ІІІ (сельское хозяйство). Однажды во время работы на поле Михаил попал под английскую бомбардировку. Лошадь его по имени Шиммель убило, а он не пострадал.
Работники жили в деревне у хозяев. Чтобы засвидетельствовать, что они живы и здоровы, девушек заставляли заимствовать одежду и фотографироваться со счастливыми лицами, посылая домой фотографии с поздравлениями к Новому году, Пасхе. Некоторых работников очень плохо кормили. Но люди везде разные. Так и хозяйка Эмилии была мягкой женщиной в отличии от своего супруга. Однажды, Эмилия набрала у хозяев картошки, чтобы покормить соседскую девушку. Хозяйка заметила это, но не рассказала мужу.
23 марта 1945 года их освободили англичане, а 30 апреля в лагере временного размещения в Магдебурге, родился её первенец Борис. Михаил раздобыл пудинг в сухих брикетах. Этим Эмилия и кормила своего первенца, молока у неё не было. Домой ехали долго в теплушке. В вагоне было ещё три матери с детьми.
Михаила после освобождения призвали в Армию. Служил он в Мурманске, но перед расставанием обещал любимой, что разыщет её.
На Родину Эмилия возвратилась 1 июля 1945 года. От поезда до её родного села шла она пешком с сыном на руках 12 км, так, что руки онемели… Приняли её не очень радостно. За спиной шушукались, что вернулась с нагулянным ребёнком. Тяжело было молодой матери. Но она не унывала и ждала своего Мишеньку. Училась на учительницу, работала.
А в 1947 году после демобилизации вернулся Михаил, забрал жену и сына в г. Сталино. Жили с его мамой в бараке. Он работал на шахте, потом на металлургическом и машиностроительном заводах.
Эмилия полгода поработала пионервожатой в школе №26 города Сталино, но была уволена по сокращению штатов. Вот тогда она и попала в ателье. Шила платья, брюки, верхнюю одежду. Руки у неё были золотые. Да и сердце тоже! С периодичностью в пять лет родила ещё двух сыновей. Вырастила их. Невестки любили её как свою маму.
Мне посчастливилось быть её соседкой в несколько последних лет жизни бабушки, когда Сталино уже сорок лет назывался Донецком и был одним из крупнейших индустриальных городов Украины, городом миллиона роз, названным так Юнеско в 1970 году. Тихая, аккуратная, добрая и отзывчивая восьмидесятилетняя бабушка помогала всем и вся! Словом, делом и помышлением, как говорится. То совет даст, то рецепт нужный, то ребёнка твоего после школы покормит, если ты не успела ещё домой прибежать… Да мало ли добрых дел делают эти тихие, добрые бабушки, у которых и своих-то внуков-правнуков куча!
В доме напротив жила несчастная женщина-инвалид Ольга. После неудачных родов, у неё отказали ноги... Муж оставил их с дочерью Иришкой и соседи, чем могли помогали женщине. Помогала и бабушка Миля, чем могла. А когда Иришка пошла в школу, и Ольге стало немного полегче – девочка-то взрослела на глазах, то моя соседка продолжала приносить ей творожок, сметану, булочку… Это были не очень тяжёлые покупки, и она носила их в своей маленькой коричневой сумочке-саквояжике, какие были только у наших бабушек…
Бабушки Мили не стало четырнадцать лет назад, но, хотите верьте, хотите нет – и я, и моя дочь, иногда видим из окна нашей квартиры, как по тропинке идёт маленькая бабушка с палочкой в одной руке и сумочкой-саквояжиком в другой. Я знаю, это она несёт больной соседке свежую городскую булочку… А следом идёт её Ангел и исчисляет шаги, чтобы за каждый шаг праведница получила мздовоздаяние.
14.01.2019. Донецк