All destinations are blurry and meaningless.
Listen, my innocent
friend, on my way
I have no choice to make,
only a plane to take,
no other trump cards to play.
Have you forgotten me
now that sea water is
no longer kissing your eyes and your skin?
Paris adopted you,
painting some gorgeous view,
you are unbound and only nineteen.
We used to be dashing: sunglasses, adrenalin,
wine after midnight and seaside at dawn,
beaming and kissing the days away, dreaming together, prepared to let go.
Have you forgotten me
now that sea water is
no longer kissing your eyes and your skin?
Paris adopted you.
Ready to step on new
roads, we’re unbound and only nineteen.
Feeling so light when I rush to the airport,
all destinations are blurry but one:
city of cemeteries,
fallen leaves, naked trees,
where in the fog you’re the sun.
Have you forgotten me
now that sea water is
no longer kissing your eyes and your skin?
Paris adopted you,
all stained in paints and glue
you are unbound and only nineteen.
Родригез-Иньюригарро
Сентябрь 2018
Запись лежит на realmusic.ru
Подстрочник - всегда жесть, но лучше с ним, чем без него.
Все пункты назначения размыты и бессмысленны.
Слушай, мой невинный
друг: на моем пути
мне не нужно делать выбор, только сесть в самолет,
других козырей - нет.
Ты забыла меня теперь,
когда морская вода больше не целует твои глаза и кожу?
Париж удочерил тебя.
Рисующая какой-нибудь великолепный вид,
ты ничем не связана, и тебе всего девятнадцать.
Мы были сногсшибательны: солнечные очки, адреналин,
вино после полуночи и море на рассвете,
сияющие и коротающие дни поцелуями,
мечтающие вместе, готовые отпустить.
Ты забыла меня теперь,
когда морская вода больше не целует твои глаза и кожу?
Париж удочерил тебя.
Готовые ступить на новые
дороги, мы ничем не связаны, и нам всего девятнадцать.
Чувствую себя таким легким, когда спешу в аэропорт,
все пункты назначения размыты, кроме одного:
г;рода кладбищ,
опавших листьев, голых деревьев, где в тумане ты - солнце.
Ты забыла меня теперь,
когда морская вода больше не целует твои глаза и кожу?
Париж удочерил тебя.
Вся испачканная краской и клеем,
ты ничем не связана, и тебе всего девятнадцать.