Вот и вернулась я ,беглянка поневоле.
Дай мне, Дон,с твоей волны напиться!
Может быть,я вылечусь от боли
Твоей святою,чистою водицей.
Ты прости,родимая сторонка,
Вы простите,милые берёзы.
К вам вернулась бывшая девчонка,
Выплакав невидимые слёзы.
Только уж никто меня не встретил,
Не окликнул голосом знакомым.
Лишь склонились дедовские ветлы
В низком,всепрощающем поклоне.
Бродит ветер - странник на погосте,
И звенит бессмертник лепестками...
Я была такою редкой гостьей -
Вдоволь не наплакалась над вами.
Молча встретила меня левада,
Шелестели ольхи,чуть картавя.
Я травинке каждой была рада!
Босиком прошлась я по отаве.
Кто-то ухнул. Может ,водяной
Вдруг шагнул ко мне из детской
сказки,
Из колодца с родниковою водой,
Что давно затянут тиною и ряской.
Кольнула синими очами ежевика:
Я что-то ей совсем не приглянулась.
И только черноглазая поздника,
Признав своей,на миг меня
коснулась.
И лишь калина понимающе
вздохнула,
Протянула ко мне рдеющие гроздья.
Боясь обидеть,мягко упрекнула:
"Что же ты ,голубушка,так поздно?"
Давно уж нет той яблони - дикарки,
Под которой отзвенело моё детство.
Так и не нашедшая тепла бунтарка,
Я лишь под ней смогла бы
обогреться.
Краше нет тебя,родимая сторонка,
Где Дон катит свои волны величаво.
Где чей-то голос ,молодой и звонкий,
Рвётся ввысь немыслимой октавой!