Бесплодное сочувствие стекало по лицу больного
И обрамлялось в рамку будущих слез.
Сочувствие в конвульсиях ломалось в утешениях новых,
Как будто кто-то руку положил нам на плечо.
Гнилой мотив на том уже был найден,
Но от болезненной души он к нам пришел.
Где превосходство, оказалось, существует в сострадании.
Перевернулся вверх тормашками сердечный стон.
И в самой черствой, но умелой мысли,
Должно быть, было что-то да спасения не нашло.
Не для других, не для себя, в пучинах
Сознание гремучее в колючках полегло.
Но были ангелы и в этом мелком мире.
Их вопли на страницах продают за грош.
Дабы прониклись краем седой мысли,
Где правда шрамом остается под ребром.
Их изучать пытались, неудачные попытки
Постыдно ударялись о заумный лоб.
Вместо того, чтобы прочувствовать мелодию усталой скрипки
И стать сообщником удела ангельских тревог.
Один из белокрылых провалился.
От одиночества вселенского замолк.
А поколение его искало лишь бутылки.
Построчно главное сгорало от слащавых, лживых грез.
Так пусть уж, наконец, всё растворится!
В нас ангелы воскреснут, а небесное не в счет.
Жестокие же сказки пусть к душе не липнут.
Иные призраки пугают меньше грубых слов.