Для Эуфемий бласфемии цепью ногу
Обвил тебе, любимая, я всё же,
И, если б этого не сделал бы, к итогу
Ты ястребом и какаду мне стала бы на ложе.
Припомни ночи в той большой кровати:
Все перлы жравшую ту паучиху-пряху
Джульетой выгнутой, тебе подругой кстати,
Сидящей на твоём лице, припав мне пастью к паху.
С ходуль всенощной гласы фистул возмущались сзади,
На стенах цвёл тубекулин и на столе от течки,
Луна висела на заре на плеши глади,
И малевала пальцам рук зелёные колечки.
Затем и лето с напряженьем вслед за спадом,
И дозволялось журавлям сморкаться с выси тоже,
И, если б я то не приметил рядом,
Так нЕчего и славить было бы, похоже.
Лишь должен был я к телеграфу позабыть дорожку,
Хоть движим чувством, коль крадёшь ты в ресторане,
Ведь всё выносишь ты, вместив в ту на желудке плошку,
Уж в первый день, когда ты с тем, кого не знала ране.