ретранслирую жалкий стон
по краям ортодоксальных истин
искаженный, извилистый
под утро
он глубинный и где-то в нутриях.
вдоль огней
Эдема сады низменны
под ступнями,
алтарями устланы коридоры нейросетей
без ушей,
истины рушатся
под давлением,
в глотке встряло забвение,
мне землисто.
чисто,
убей меня и захочешь снова,
всех больше смеется боль,
твой садист умен и раскован,
вскользь читая
смутный тайный талмуд,
речь тает.
попутный
бездельник мудр,
силою развращенная мысль
овладеет жилами,
умом избранный смысл ошибочен,
шибко низменный,
дом не вечен.
коже зыбко,
птицы глазниц бездонны и неприветливы,
верен последний патрон,
слаженно
с трагизму повылезут реки,
он не важен.
реки соленые, руки загаженные
ладони влажные вытрут курок
в срок прокукует кукушка
и вымрет.
смакуя
верхушка сосны скрепит,
чей-то макет трещит,
кто-то прошел не там
подземельный выписан счет
по делам,
штамп поставлен на столб,
стопы свисают с него,
но
важен не сам звук,а его звездные отпечатки
в пространстве борозды,
как после метеорита или дождя,
разбитые траектории опосля
существования,
незалежною вечерёю
этими глазами пронзает жизни
небрежно,насквозь,
стоя,
без сожаления.