Вытягивая сеть, поранил чем-то острым
до капель крови босую пятку.
В песке тащить за трос — не та лагуна, остров.
Где бинт взять или ватку?
Привычки нет, и руки - сплошь в мозолях.
Здесь хлеб насущный — солёный пот с лица.
Здесь все законы жизни диктует море
и яркое созвездие Стрельца.
А, выходной? Когда пошёл, вдруг, дождь.
Наполнил скорлупу от бронзовых орехов.
Уселся у костра луноподобный вождь
в набедренной повязке и доспехах
из листьев пальм. Завязочки — лианы.
Над головой — павлиново перо.
Я верю — с Марса он. Прошёл сквозь океаны
в спиралях времени и множества миров.
И ракушку прикладывая к уху,
он понимающе кивает головой...
Собака подошла меня обнюхать,
щениться ей, соски висят, и брюхо -
касается камней, хоть вой.
Или виляй хвостом. Дадут от рыбы кости.
Нальют воды в огромный старый лист...
Такая здесь реальность, а я в ней — гостем,
и, наконец, душою чист...
Дождь кончился, расправлены морщины
за рифами у неба и волны.
Я даже вижу ресницы длинные
и губы в красной краске у Луны.
Висит на горизонте, прибита там на гвоздик
и тихо спорит с ветром. О чём — не разберёшь.
Осталось два часа, погаснут скоро звёзды.
Вон в гамаке уснул луноподобный вождь.
А, вроде, говорит, и, будто, трубку курит,
устав от буйных плясок шамана — хитреца,
о выкрутасах времени, когда в нём плыли маори,
оставив фурианцам созвездие Стрельца...
Законы здесь диктует людям море.
Тунец не покидает окрестных вод.
Послушать что-ли ракушку, ведь в ней полно историй.
Есть даже о цене свобод.