Березовая чаща отступает от нас, во многих местах она широко выхвачена пилами. Следы волока деревьев перемешаны с опилками и землей, напитаны талой водой.
Вернулся на грузовике Виктор Альберт.
- Витя, ты же старый полесовщик,-стал выговаривать ему завхоз, - почему свечей не привёз, как ночью будем жить в вагончике, на ощупь?
- Торопились, и до последнего дня было неясно, поеду в деляну или нет.
- Девять дней собирались, я уже думал, что не на машине поедем, а на корабле поплывем .
Гремит траками «Казахстанец», ревут, набирая обороты мотопилы. Виктор только из рейса, но тоже берётся за рога пилы, и в сизом облаке выхлопных газов начинает валить первое дерево.Виктор потомок переселенных в Сибирь поволжских немцев.
Ночью у нас незваный гость. Он из соседней деляны. Что ему не сидится на месте? У него полный рот золотых зубов.
-Где народ?- интересуется он.
-Один уехал, второй уже спит.
- Как спит еще рано, а где же остальные?
Он вытянул шею и стал демонстративно заглядывать ко мне на нижние нары.
- Вам что здесь цирк! – возмутился я.
За прошедший день вытащили на эстакаду сто хлыстов.
Мои мечты о семичасовом рабочем дне пошли прахом. На следующий день работали до глубокой ночи. При звёздах грузили раскряжёванные* березы в двадцатитонные телеги. Ветра не было, клубы дыма мешали людям дышать.
- Что привезти вам?- спросил Виктор, прежде чем сесть в кабину и отправиться в ночной рейс с дровами. Мы делали ему заказы.
Утром чтоб прогнать из тела вялость, обтираюсь до пояса снегом, и опять мужицкая доля гонит нас на галеры и там, в дыму потные в солнечном пекле гоним кубы.
Нелегко достаются мужику эти рубли. Тракторист подтаскивает хлысты к самому огню. Летят искры, стучат топоры, солнечные лучи бьют в глаза. Багровые жгуты огня рвутся в небо, хлопья отгара сыплются нам на спины, дым слоями висит над порубкой, а с запада тянутся мимо нас слоистые облака. У огня жарко, как в раскаленной пустыне. В дыму колышется, дрожит и опять отступает тайга.
- Вот сука, жара! – возмущается Замиралов, - а я смотрю, что это запахло горелым, оказалось, что моя рубаха тлеет.
После обеда заныл давний шрам на правом плече. Чуть не рассек себе ногу, а у нас нет даже элементарной аптечки. От соседей появляется новый персонаж. Это Саня Калугин.
-Мужики, айдате на брагу!- кричит он издали.
-Некогда, работаем!
Несколько минут мужики терпят искушение, потом один из них не выдерживает.
- Схожу, посмотрю, что он там пьёт!
Пять минут спустя ушел второй и пропал на целый час. Вернулся, блестит глазами.
-Ну что пил? – спрашивает его Алексей.
-Нет!
- Врёшь, по глазам вижу, что пил!
Ночью у нас опять гость. Тот же Калугин.
Он пьян и начинает рассказывать свои зековские истории.
-Ты, Калуга, за что сидел?
- Человека зарезал.
Хотелось встать и спустить его с порога.
- Вали отсюда, не мешай отдыхать людям!
На рассвете в дальних чащах, будто журчит ручеёк. Это токуют краснобровые черныши, очень скоро их сменит треск бензопил.
Вечером ушел фотографировать сосны. Над равниной опускалась гулкая тишина. Разморённый от весеннего тепла лес был неподвижен и тих, пахло набухающими почками. На месте уничтоженных лесов поднимался рыжий бурьян. Загорались первые звёзды.