В седом снегу твоих последних дней
ты полетишь на крыльях обретённых.
Земля застыла сонно и студёно.
Владычицей ты полетишь над ей.
Там, где с тобой пребудут только сны,
не будет боли и не будет страха.
Как феникс, возродившийся из праха,
ты воплотишься призраком весны.
Когда сосулек ржавых бахрома
начнёт звенеть по наледи капелью,
ты возродишься с первой птичьей трелью
врывающейся в хмурые дома.
Ты будешь петь в журчании воды,
как партитура для свирели пана.
Ты у подножья дуба великана
оставишь алой ягоды следы.
И осенью, как горький дым листвы,
сжигаемой, заполнишь переулки,
аудитории, где звуки гулки,
и площади, где бронзовые львы.
Ты первым снегом нежную печаль
осыплешь в грязь, и город станет снова
страницей, приготовленной для слова,
которому однажды прозвучать
чистейшим светлым именем твоим,
и мы замрём при отголоске эха,
всем городом, что полон слёз и смеха.
Владычицей ты пролетишь над ним.