Андрей Геннадиевич Демидов
ГРЯЗНОЕ ДЕЛО
рассказ
Сорокапятилетняя разведённая кассир “Мираторга” Вера Павловна, посмотрев по телевизору передачу о фешенебельном французском курорте Куршевель, надела свою китайскую куртку и китайские стоптанные сапоги, полусгнившие от раствора солей на тротуарах, и вышла в слабо освещённый местами январский двор московского панельного дома советской дореволюционной постройки, заселённого сейчас преимущественно семьями из Центральной Азии и Кавказа. Какая-то фигура испуганно шарахнулась в сторону от занесённых снегом машин.
— Какой снежок! — воскликнула она, глядя на кучи снега, обильно покрытые мочой и калом соседских собак и, кажется, их хозяев, — какое изумительное время года — зима!
Мороз был градусов двадцать. Замёрзла даже лужа гальванического раствора на тротуаре. Был выходной. Родители умерли один за другим: отец от инсульта, мать от рака. Новогодней премии в этом году, в связи с кризисом, не дали, в городе свирепствовал грипп, и в торговые центры лучше было не ходить на прогулку. Дочь Веры Павловны сидела дома в интернете и переписывалась с шофёром из Англии, надеясь уехать в эмиграцию. Зато был родной двор!
— Привет, девушка! — шмыгая носом от гриппа сказал пьяный слесарь управляющей компании Василий, проходящий мимо, — пойдём, предадимся страсти на мой водный курорт в бойлерной, пока тишина, и москвичи не вывели свои гаремы на прогулку!
Он всем так говорил. Вера Павловна много лет отказывалась принимать однообразные ухаживания последнего русского сантехника. Он же, повторяя неизменно одну и ту же фразу, делал так из-за забывчивости, каждый раз принимая её за другую. Быстро пожирающий нейроны его мозга алкоголь и табак, делали крайне забывчивым.
— Ах, что вы! — ответила Вера Павловна; в её ушах всё ещё звучала песня Джорджа Майкла из его клипа Last Christmas, снятого в рождественском Куршевельском шале:
Last Christmas, I gave you my heart
But the very next day you gave it away
This year, to save me from tears
I'll give it to someone special
— Ну, хорошо! — неожиданно согласилась она, всё ещё пребывая в эйфории своего видения счастья и очередного сна.
Они без лишних слов отправились в отдельно стоящее ЦТП и передавались там делу, которое в их исполнении можно было вполне назвать грязным.