Не было бы счастья...
Тем, кто подолгу не лежал в больнице, трудно понять, как это тоскливо, досадно чувствовать себя беспомощным, когда сам не можешь себя обслуживать. В таком состоянии оказалась Нина Петровна, попавшая в травматологию после жестокого и зверского избиения ее мужем. У нее страшно болела голова, постоянно звенело в ушах и изнуряющая тошнота не покидала ее уже третьи сутки, как только она пришла в себя. Малейшее движение отдавалось коликами во всем теле, а тут еще ее мать, как назойливая муха, жужжала рядом с ней, слова которой с трудом доходили до сознания Нины, а то, порой, проскакивали какими-то паузами, напоминающими пиканье: "Пи - пи - пи..."
- Доченька, милая, как же тебя угораздило найти себе такого мужа - изверга? Ты посмотри, что он с тобой сделал? На тебе ведь нет живого места! А ты ведь у меня красавица, вспомни, как за тобой парни бегали! И работящая, и умница, и мама замечательная! Что же ты так себя не ценишь?
- Мама, я сама виновата...
- Что ты такое говоришь, как это ты виновата!? Ты что? Сама себя изувечила? - с негодованием возмущалась мать.
- Мама, помолчи, оставь меня в покое, - выдавила из себя Нина. Она еще хотела что -то добавить, более резкое, но на это не хватало сил, да и внимание ее привлек незнакомый молодой мужчина, неожиданно появившийся в их палате, в накинутом на плечи белом халате, под которым была видна милицейская форма.
Уверенно войдя в палату, он обаятельно улыбнулся всем и поздоровался:
- Доброе утро, милые женщины. Кто из вас будет Нина Говорова? - И, заметив взгляды, направленные в сторону Нины, он так же уверенно направился к ней.
- Здравствуйте, я капитан полиции, зовут меня Константин Владимирович, а вы, как я понял, и есть Нина Петровна Говорова? Как вы себя чувствуете и сможете ли ответить на мои вопросы? Если нет, то я отложу нашу беседу до лучшего вашего самочувствия.
Нина догадалась, что привело этого красавца - капитана к ней, и о чем пойдет разговор. Хоть и совсем не хотелось ей вспоминать произошедшее, но она согласилась ответить на вопросы, только чтобы не слышать причитания и упреки матери в адрес своего изверга зятя, ну и, конечно же, в адрес своей, как она говорила, непутевой и бесхребетной дочери.
- Задавайте свои вопросы, - тихо и как-то обреченно произнесла Нина. Она чувствовала себя неуютно, зная, что выглядит, мягко говоря, непривлекательно.
Пауза затянулась, можно было подумать, что этот уверенный в себе капитан, немного стушевался, подбирая более деликатные и осторожные слова...
- Давайте начнем с того, - спокойным голосом произнес он, - кто, когда и при каких обстоятельствах нанес вам побои, только прошу вас, не говорите, что вы упали, в это я не поверю.
Нина задумалась, а потом начала издалека: "Мы с мужем живем одиннадцать лет, он намного старше меня, у нас есть дочь, родившаяся с диагнозом церебральный паралич. Она в свои десять лет может только сидеть и лежать - инвалид детства - это последствия того, что муж баловался наркотиками, но я этого не знала, поэтому и родила. Если бы я знала раньше...В основном работала я, муж сидел с ребенком, ссылаясь на то, что он уже наработался, а я еще молодая."
Нина снова замолчала, ей было трудно так долго говорить, это было понятно и капитану, поэтому он ее не торопил:
- Может быть отложим наш разговор? - спросил он Нину, но она уже не могла отложить его, ей надо было высказаться, такое ее желание можно понять, что называется, накопилось, и Константин Владимирович набрался терпения и ждал...
- Когда я уходила на работу, муж приводил домой женщин, и я не раз после этих встреч находила предметы, доказывающие его измену, но он так убедительно меня уверял в обратном, клялся в своей честности и верности, говорил: "Зачем мне кто- то, если есть ты у меня!" - И я продолжала ему верить, вернее, я не хотела верить своим глазам, мне так было легче. Как-то однажды я пришла с работы раньше обычного, что-то с утра мне нездоровилось...Дочка плакала, еда, приготовленная для нее, осталась не тронутой, а мужа рядом не было. Открыв в спальню дверь, я увидела мужа на постели с женщиной, они так были увлечены друг другом, что даже не обратили на меня никакого внимания...Я набрала ведро холодной воды и вылила все содержимое на них. От неожиданности муж рассвирепел, он схватил меня за волосы и с остервенением бил головой о стену, пинал и рвал на мне одежду, выкручивал руки...Дальше я ничего не помню, пришла в себя только в больнице, не понимая, где я и что со мной.
- Вы, Нина Петровна, должны все это изложить письменно со всеми подробностями.
- Я ничего писать не буду, извините меня, тем более, что муж ко мне приходил и обещал, что больше этого не повторится.
- А вот это вы зря! Такие не исправляются, пройдет немного времени и все повторится. Да вы это знаете лучше меня.
Тут встряла в разговор мама Нины, Вера Ивановна, которая внимательно и терпеливо слушала весь этот диалог, но уже не выдержала: "Вот и я ей говорю об этом же. Что она нашла в этом изверге рода человеческого? Ни рожи, ни кожи! Как вообще можно жить с этим аморальным типом?
- А вы, простите, кто будете? - поинтересовался капитан.
- Я - мать вот этой ненормальной дочери, - ответила Вера Ивановна, указывая пальцем на Нину.
- Хорошо, когда понадобитесь, мы вас вызовем, как свидетеля, для дачи показаний, а теперь вас прошу не мешать, пока мы разговариваем.
Вера Ивановна обидчиво поджала губы и отошла в сторону. Ее каждый раз так и подмывало вставить свои возмущенные реплики, но предупреждающий взгляд Константина Владимировича останавливал такое ее желание. Все в ней кипело от боли и обиды за дочь, от злости на зятя, от того, что чувствовала себя бессильной в том, как помочь дочери и внучке, которая всегда раздражала зятя. Он никогда не заботился о ней по-отцовски, более того, старался навредить ее здоровью, оставляя одну с открытым окном в холодную пору, и постоянно требовал от жены сдать дочь в интернат.
Вера Ивановна не понимала свою дочь: "Это как же и за что можно было любить такого стервеца, чтобы терпеть все его издевательства? - задавала она себе и дочери вопрос, но ничего вразумительного не получала от нее в ответ, кроме, как: - "Я его люблю," - говорила, но сама была не уверена в этом.
Пока Вера Ивановна блуждала мыслями в лабиринтах своего сознания и вспоминала слова юмориста - дворника, который объяснял непонятливым женщинам, что мужчина, как любой самец в природе, красавец, так уж устроено: "Все самцы - "орлы", оперения у них яркие, а что самки? Возьмите павлина - красавЕц! а самка - курица-пеструшка", - и не заметила, как капитан вышел из палаты. Уже в коридоре больницы Вера Ивановна его догнала, схватила за руку и,упав на колени перед ним, с мольбой в голосе и со слезами на глазах, глухо проговорила: "Мой зять - недочеловек, избавьте нас от него, житье с ним ни к чему хорошему не приведет."
- Да вы что? - возмутился капитан, оглядываясь по сторонам и поднимая за руки Веру Ивановну. - Еще не хватало, чтобы кто-нибудь это увидел и выложил в интернет! Я во всем разберусь, не надо так волноваться!
С тяжелым чувством и большими сомнениями в том, что этот капитан может чем -то им помочь, Вера Ивановна возвращалась в палату к дочери. Она давно привыкла в этой жизни рассчитывать только на себя, поэтому решила срочно поговорить с зятем, который уже уверился в своей безнаказанности и в том, что Нина его уже простила. Она твердо решила забрать внучку к себе, пока дочь в больнице, благо они живут в одном подъезде.
Прошла неделя, Нина каждый день ждала с вопросами капитана, вспоминались его приветливое лицо и добрые глаза, ей показалось, что он с сочувствием относится к ней и по-своему жалеет ее. Он не говорил ей об этом, она просто почувствовала это по его голосу, по тому, как ласково смотрит на нее (она неоднократно ловила на себе его взгляд) и чувствовала себя неловко, понимая, что выглядит неважно.
Так же, как в прошлый раз, Константин Владимирович появился неожиданно, но с такой же приветливой улыбкой. От него пахло приятным парфюмом, который заполнил все пространство, и Нина почувствовала радость от того, что непонятное чувство тревожит ее сердце (она ждала этой встречи!). Подойдя к ней, он сначала поинтересовался ее самочувствием и подарил ей белую хризантему, попросив медсестру принести вазу, если таковая имеется, и она нашлась на удивление всем. Нина покраснела, засмущалась: прожив с мужем много лет, никогда не получала от него такого внимания, а тут...- "Цветы? Мне?" - удивилась она. - "А почему бы нет? Вы - молодая, красивая и достойная внимания женщина", - со своей стороны удивился капитан, но в глазах его было столько нежности и радости от того, что ему удалось удивить эту приятную ему женщину и вызвать ее улыбку, которая осветило лицо Нины, и оно стало еще милее...Ему захотелось обнять Нину, но...сдержался, боялся испугать ту, которая нравилась ему все больше и больше своей простотой и неподдельной искренностью. Разговор их с делового переходил в дружеский, они много узнали друг о друге и стали как-то ближе и роднее (это понимал и он, и она).
Так продолжалось еще несколько дней, когда Константин Владимирович под видом деловой беседы приходил к ней, но всегда с разными цветами. У нее на тумбочке уже стоял роскошный букет. Даже женщинам по палате стало все понятно, но Нина сомневалась в его симпатии и говорила себе, что такого не может быть, чтобы она могла понравиться этому, уже любимому ею капитану (Нина давно уже забыла, что она Женщина!).
А тем временем Вера Ивановна составила разговор с зятем, и даже не удивилась тому, с какой радостью зять отдал внучку, даже согласился сидеть с ней, когда она будет ходить в больницу к дочери. Постепенно Нина шла на поправку, дело шло к выписке.
Но не зря в народе говорят: "Горбатого только могила исправит, - это как раз об Игнате, зяте Веры Ивановны. В очередное ее отсутствие он привел в свою квартиру женщину, забыв и о беспомощной дочери, которую оставил в квартире тещи, и забыв закрыть окно - это в декабре-то месяце! Девочка сначала плакала от голода и холода, соседи это слышали, стучали и звонили в дверь, но потом все стихло, и все успокоились. Вера Ивановна застала внучку в тяжелом состоянии; не смотря на жуткий холод в комнате девочка горела и была без сознания. Врачи скорой помощи поставили диагноз - крупозное воспаление легких, это при том, что она и без того была больна, так еще к ее слабому здоровью добавилась простуда. Вера Ивановна даже не вспомнила о зяте в это время, лишь бы спасли внучку, но ...увы! спасти ее не удалось. От такого удара она кое-как добралась до своей квартиры и только тогда вспомнила, что зятя-то там и не было...она сразу обо всем догадалась и ринулась в его квартиру, застав сладколюбца с очередной любовницей. Взяв со стола уже пустую бутылку, Вера Ивановна со всей силы разбила ее на голове зятя. Обезумевшая любовница, в чем была, выскочила в подъезд и с криком: "Убивают!" - бросилась вниз по лестнице. Вера Ивановна бежала за ней, не выпуская из рук осколок от разбитой бутылки: "Я тебя проучу, стерва, как по чужим мужикам шляться, я тебе выверну все наизнанку," - и только, выскочившие на шум, соседи смогли остановить ее. Они прекрасно знали Игната, все его издевательства и похождения, недолюбливали и не уважали его, как мужа, отца и просто мужчину, и он им отвечал тем же. Приехавшие врачи, осмотрели пострадавшего и уверили всех присутствующих в том, что травма, нанесенная Верой Ивановной, особой опасности для жизни Игната не представляет: "Зашьем, подлечим... и будет бедолага, как новенький," - и добавили: - "Такие уроды очень живучи!"
Вера Ивановна ничего не видела и не слышала, она сидела, как каменная, соседи пытались с ней разговаривать, но ни слова не добились в ответ. И вдруг с ней началась истерика: она кричала, плакала, билась о пол, испытав за день такой стресс. Только после укола она постепенно успокоилась и проспала целые сутки. После сна первым вопросом ее был: "Как Нина? И как ей об этом все рассказать?" Но женщина становится сильной в самых сложных ситуациях, особенно, когда не на кого надеяться в жизни.
Надо было организовывать похороны внучки. а на дочь надежды было мало, ей еще самой нужна была помощь, поэтому Вера Ивановна все заботы взяла на себя. А тут еще следователь со своими вопросами: "Кем вам доводится Игнат? Что вас заставило так жестоко поступить со своим зятем? Почему не обратились к участковому? Кто вам позволил учинять самосуд?" - и все в таком духе... Вера Ивановна молчала, она далека была сейчас от этих мыслей, ее больше всего волновали другие вопросы, которые надо было решать быстро и незамедлительно.
- "Я отвечу на все ваши вопросы, но позже, сейчас у меня более важные дела," - сказав это, она решительно встала и собралась уже уходить, но следователь взорвался : "Вы что? В игрушки со мной решили поиграть? Или вы не понимаете серьезность вашего положения? Я имею право закрыть вас на сорок восемь часов, если вы не будете сотрудничать со следственными органами! Не усугубляйте своего положения!" Он еще хотел что-то добавить, но тут неожиданно в кабинет вошел капитан Константин Владимирович, который возбудил дело на зятя, и попросил Веру Ивановну на время выйти в коридор и подождать, пока ее вызовут. О чем они говорили, Вера Ивановна не слышала, но...войдя в кабинет, поняла, что капитан здесь появился не зря, следователь совсем другим тоном стал с ней разговаривать и предложил подписать бумагу, в которой черным по белому было написано, что ей нельзя выезжать из города, пока идет следствие.
Долго не думая, она подписала все бумаги и поторопилась из кабинета, забыв попрощаться, ведь ее ждали неотложные дела. Узнав, что на Веру Ивановну завели уголовное дело, соседи были крайне возмущены этой несправедливостью к ней: "Ну, уж нет! Такому не бывать, чтобы невинный был без вины виноват! Не только эта бедная женщина натерпелась от своего зятя Игната, но и нам он уже поперек горла!" - и написали чистосердечные и правдивые до мелочей показания и характеристики на Игната и Веру Ивановну. Уж кто-кто, а они были в курсе всех событий, происходящих на их глазах в этой семье.
Но надо отдать должное Игнату, который придя в себя, и, у которого, наверно, впервые в жизни проснулась совесть, не стал писать никакого заявления на тещу, видимо, ему на пользу пошла такая встряска мозгов. Добрая по своей натуре Нина Петровна не могла не навестить мужа в больнице, ей по-человечески было жалко его - он был по-своему несчастен, да и следовало поговорить с ним: "Я подала на развод, Игнат, так больше я жить не могу", - поставила она его в известность, но Игнат был против ее решения, он умолял ее не делать этого, что он все понял, любит ее и больше никогда пальцем не тронет, даже прослезился при этом, но Нина Петровна была впервые в своей жизни тверда в своем решении.
Сколько же надо было ей натерпеться от этого человека, чтобы, наконец-то решиться на этот поступок! Всегда наступает всему конец...и терпению тоже, каким бы добрым и всепрощающим не был человек! А жизнь продолжалась...Все события последнего времени как-то незаметно еще больше сблизили Нину Петровну со следователем Константином Владимировичем, они откровенно признались друг другу в своих чувствах, Нина поняла, что есть и совсем другие мужчины, с которыми намного интереснее! - "Неужели я нашла свое счастье? - задавала она себе вопрос. Впервые в жизни Нина поняла, как это приятно и радостно, когда о тебе заботятся и видят в тебе любимую женщину. А еще большее счастье, которое она обрела после долгих мытарств, родить от любимого и дорогого человека здоровенькую дочку!