Тяжелая крона – зеленая тайна,
нагретая хвоя – смолистый привет.
Аукнется поезд – разок на прощанье –
и сразу потонет в гудящей листве.
Тропинки и просеки разом проснутся
и, нас обгоняя, помчатся бегом...
Устанем – заглянем в хрустальные блюдца
и станем зрачками лесных бочагов.
Ресницы-стрекозы свой ветреный танец
для нас протанцуют с утра до утра.
Их дружно поддержит листва бубенцами,
и каркнет ворона в восторге «Ура!»
И снова – в погоню за солнечной грелкой.
Нам свежие, важные, влажные сплетни
разносят-бормочут-лопочут ручьи,
трепещет за всех сердобольная белка,
и ищут, и тащат, и прячут свой клад муравьи.
Собьемся с пути, чтобы рвать паутину,
мешать голоса со щеглиною трелью ...
Потянется пар изо рта у ложбины,
и тени сойдутся под синею елью.
Сопревшие духи попрячутся в сене,
слезою блеснув на холодном лугу.
Им грянут кузнечики вслед осужденье,
невидимый сфинкс загадает ку-ку.
Во тьме загустеют пространство и время
и с нами усядутся петь у костра.
Последних вопросов бессильное бремя
с усталым ответом уснет до утра.
И будем сидеть мы в росистой прохладе,
дневные заботы сжигая в огне.
А утром пусть ласково солнце погладит
горячей рукой по озябшей спине.
1969