Геннадию Шрамко,
чемпиону Таджикистана по скалолазанию
Тяжелая стопа
впечатывает шаг.
Гудит тропа –
поворот и зигзаг.
Петляет змея –
всё наверх и вперед,
виясь и смеясь
от скалы ускользнет
на брюхо морены
по морю камней.
До крови колено,
а вдоль по спине –
соленые брызги
зеленой злости.
Учи, альпинизм,
усмирению плоти!
Пропали камни,
сошли на нет –
под белое здание,
в слепящий снег.
Легко в пути,
только в горле сухо.
Не улети
в просветлении духа:
в трещинах мокро,
зябко и тесно,
а снежная корка –
мостик над бездной.
Спеши, пока
не расплакался лёд
от рези в зрачках –
пока мостик твёрд.
И от врага,
что штормовку рвет,*
уходи, пока
еще синь небосвод,
пока облака
придержал горизонт...
Торопятся силы,
рвутся из пор
на черный массив
и в синий простор.
Пик скалится гладко
в профиль и фас.
Шершавые складки –
надежда на вас!
В отставку отставлены
смех и грех –
морщинами камня
жив человек
в тот час как по скалам,
корячась неловко,
наверх поскакала
тридцатиметровка.
Червем из щели –
в боги ползком.
И боги, помедля,
впускают в дом –
на самый верх,
чтобы ахнули мы,
как хлынет свет,
отделяясь от тьмы,
и наше зрение
вперится впрямо
в свое ж сотворенье
сквозь флер панорамы.
Так по веревке,
снегу, тропе
находим дороги
к самим себе.
1972
* Так в те годы называли ветровку.