«Сестра-анестезистка должна соблюдать правила личной гигиены»
Выдержка из Инструкции.
Шеф, по поводу нового препарата:
- Этот лекарство настолько быстродействующее, что больной не успевает войти в наркоз, а оно уже выводится из организма.
Я решил поделиться с шефом информацией из программы «Утро».
- Сегодня, по гороскопу, удачу ловить нужно.
- За задницу?
- Ну, чем повернётся, за то и лови.
Смотрим по телевизору предвыборные поездки кандидатов в президенты.
- И почему все начинают свою кампанию с посещения Сибири?
- Лучше Сибирью начать, чем Сибирью кончить.
Бедный интерн, одуревший от несметного количества дежурств, наконец, реабилитировался. И подгрёб к шеф с предложением:
- За это одно дежурство надо бы снять…
- Ладно. Мы не звери. Сниму вчерашнее.
И опять шеф с претензиями:
- Тебя только за смертью посылать.
- Не надо меня за ней посылать. Могу ведь и принести.
Шеф делится воспоминаниями:
- Пили что-то гадкое… Кажется, воду.
Шеф издал непонятный звук, похожий одновременно на кашель, чихание и автомобильный выхлоп.
- Будь здоров!
- Я не чихал.
- Ну, тогда чихни. Не пропадать же пожеланию.
Разлив кофе, Люся самокритично изрекла:
- Я – на букву «С».
- А теперь скажи полностью эту букву.
Полностью эту букву указал интерн. Пришлось его пристыдить. Он оправдывается:
- Так это же не я придумал. Это она сама так сказала.
- Ну, она – дура, а ты за ней не повторяй.
Расспрашиваю интерна, как он собирается проводить наркоз. Он мнется, не знает что выбрать:
- Ну, можно провести НЛА, а можно провести и ЭДА.
- Ты уж давай, определись: либо так – либо так. А то у тебя какое-то промежуточное состояние. Как между правой ногой и левой.
Покрутившись во врачебном коллективе, посмотрев различные схемы и методики лечения, интерн сделал свой вывод:
- Умный врач быстрее лечит.
По телевизору идёт какой-то жуткий боевик. Море крови, горы трупов. Дубинин хмыкнул:
- Вот до чего кино людей доводит!
Начмед тоже не лишена чувства юмора. Велела рассказывать всем больным все возможные осложнения наркоза. Под роспись. Мы тут же представили себе состояние больного к которому обращаются примерно так: « Прочитайте от каких осложнений Вы можете умереть».
Люся вне себя:
- Ну, что за народ у нас в медсанчасти! Сплошные сплетники!
- Ну, и что? Коллектив твоей жизнью живёт, и ты живи жизнью коллектива.
Иногда шеф тренирует на мне свои юмористические способности, а я на нём – свои стихоплётские:
- Ну ты, рыба!
- Будешь ругаться на меня «рыбом» -
Я тебе усы задеру дыбом!
- Добрый ты, шеф. Кизиков тебе столько пакостей сделал, а ты на него и зла не держишь?
- На дерьмо не злятся – им брезгуют.
Смотрим новости. На экране беснуются природные катаклизмы.
- Шеф, и почему в Америке есть торнадо, а у нас нету?
- И не говори. Эти американцы всё себе захапали!
Люся вступила на неверный путь Карабаса - Барабаса:
- Сейчас как дам больно!
- Люсенька, кисонька, а это обязательно больно?
Зашёл разговор о патологоанатомах.
- Не то чтоб он умнее, зато ему виднее.
В отделении появились новые презервативы с оригинальным названием «Ванька встань-ка». Прочитав название, интерн усмехнулся:
- Вот тебе на! Ванька встань-ка и Машка ляжь-ка.
Обеспокоенный шеф шарится по ординаторской.
–Ты не видал мои часы?
–Нет. А где ты их обычно разбрасываешь?
Люся давно славится своими пикантными фразами. Вот и сегодня, в конце операции, я спросил её, чего это она такая разморенная. А она и выдала:
–Почему бы под конец не расслабиться.
В телевизоре плещется морской пейзаж. Разомлевшая Люся обращается к Дубинину:
- Ты любишь смотреть на волны?
- Ага. Особенно на радиоволны.
- Дубинин, не трогай мой чай!
Олег удивляется:
- Вот шеф, вот зоркий сокол! Из дальнего угла всё видит.
- У него же дальнозоркость.
- А-а… Так он не зоркий сокол. Он – дальнозоркий сокол.
23 февраля. Похмельный народ занят воспоминаниями о гулянках и поздних возвращениях домой. К разговору подключается Люся:
- Если муж приходит домой после двадцать третьего, то он – двадцать четвёртый.
Зачастую больные ведут себя ненадлежащим образом. Хамят, предъявляют претензии, а то и просто кроют матом всех подряд. Мы-то попривыкли, а вот молоденьких медсестёр это сильно возмущает. И как их успокоить?
- Ну, что ж, утешайся тем, что ему хуже, чем нам.
Иногда на шефа накатывают воспоминания:
- Как сказал однажды Сократ… Впрочем, я не помню что он сказал. Да и не Сократ это был вовсе.
Я пишу статью, посвященную юбилею отделения. Попутно делюсь впечатлениями.
- За 15 лет через руки врачей реанимации прошло 10 тысяч бийчан.
- Осталось ещё 290.
Люсе приспичило поменяться дежурствами. Как назло, в ординаторской только я да Островский. Обоих такой расклад не устраивает. Островский советует:
- Вот шеф идёт. Подлижись к нему.
- Вот тут ты не прав. Человеку с богатой фантазией таких слов говорить нельзя.
Бывает, что человек знает, но теряется и не может ответить. А бывает наоборот. Так и получилось у Лёхи при сдаче на категорию.
- Отчего развивается вторая фаза ДВС?
- Плохо лечили первую!
Хирург уже раз пять заглядывал в ординаторскую, спрашивал Люсю. Что дало шефу повод пошутить:
- На стенде «Их разыскивает милиция» появился раздел «Её разыскивает Андрюха».
Хирург:
- Какой-то шеф у Вас сегодня возбуждённый.
- Он не возбуждённый, он – неудовлетворенный.
Стыд – понятие непрофессиональное.
Обсуждаем с хирургами кого взять завтра на операцию. Предлагаю отложить решение до завтра, ибо утро вечера, как говорится. Хирург возражает:
- Давай сейчас всё решим. Ну, чтобы тебя завтра не дёргать.
- Ну, конечно, какие проблемы. Можно сегодня подёргать.
Интерны собираются в выходные сходить на фитнес, постучать в волейбол… Шеф нервничает:
- В вашем возрасте уже пора не спортом заниматься, а водку пить!
А это просто из диалога двух хирургов во время операции.
- Нормально?
- Нормальней некуда.
Медсестра спрашивает Лёху об интубации:
- Как это вы делаете? Больно ловко у вас получается.
Леха кокетничает:
- Это не так. Когда ловко – это наоборот, не больно.
Ортопед-грузин известную песню(интонация сохранена):
- Зачем вы, девушки? Красивых любите… Пусть лучше они вас любят.
Операции отменились в связи с ремонтом трубы. Сергеич обращается к Дубинину:
- Ну, чем сегодня будем заниматься?
- Будем работать, не покладая рук.
- Почему именно рук?
- Ну, кто чем деньги зарабатывает, тот то пусть и не покладает.
Доцент спрашивает ординатора:
- Ты где был вчера? Я тебе вчера весь вечер звонил.
Тот оправдывается:
- Я тоже звонил, но Вы были недоступны.
Анестезиолог комментирует:
- То есть, ты был уже кем-то занят.
Зав хирургией решил блеснуть эрудицией:
- А вы знаете, что быки не различают цветов?
Опытный шеф предостерегает:
- Вы только быку этого не говорите.
Хирург заскакивает в операционную и сразу включается в работу, вполголоса приговаривая:
- Опа-опа-опа…
Анестезиолог пожимает плечами:
- «Опа» обычно говорит человек, у которого проблемы с буквой «Ж».
Из диалога Дубинина с хирургом.
- Ты что, поработать решил?
- Ну. Немножко.
- Ну, ты смотри, а то к этому быстро привыкаешь.
Медсестра заглядывает в ординаторскую, и видит там одинокого Лёху:
- А где шеф?
- На планёрке.
- А что же мне делать?
- Ну, это не вопрос. Женщине, которая не знает, что ей делать, мужчина всегда найдёт достойное занятие.
Очередной трудовой подвиг. Даже начмед пожалела хирургов. Но зав хирургией не так сентиментален:
- Они справятся. А кто не справится – потом исправится.
Попов плачется:
- С этой сумасшедшей работой ничего не успеваешь! Ну, в смысле, успеваешь получить по морде, но не успеваешь ответить.
Операционная сестра так отозвалась о хирурге:
- С ним можно отдохнуть, но нельзя выспаться.
Новая анестезистка интересуется, скоро ли мы всё закончим. Спешу её разочаровать:
- Будет ещё связка, а это – та ещё песня… и даже не песня: этот стон у нас песней зовётся.
Печальный диалог на уход Лёхи:
- Ну вот, Лёха уходит…
- А мы остаёмся…
- Всегда лучшие уходят!
- Это потому, что мы остаёмся!
Алкоголик с болезнью Бехтерева. Этиология заболевания неизвестна. Что дало ортопедам повод поглумиться.
- Болезнью Бехтерева можно заразиться от Бехтерева.
- Интересно, что есть болезнь Бехтерева, но нет болезни Менделеева.
Шеф блеснул интеллектом:
- Что такое болезнь Бехтерева, я напомню: это то, от чего умер Николай Островский.
И все почтительно замолчали.
Идёт операция. Хирурги нервничают:
- Больная дергается!
Лёха в лирическом настроении:
- Может, ей просто не нравится, что с ней делают?
Понедельник. Шеф утешает Люсю:
- Не грусти. Все понедельники рано или поздно кончаются.
- Вторниками!
- Ну, чаще всего, да.
Каждый борется с курением, как может. Вот и шеф обращается к народу:
- У кого есть лёгкие сигареты?
Люся советует:
- Выбери что-нибудь одно: или лёгкие или сигареты.
Новенькая симпатичная анестезистка. Старается, но опыта не хватает. Что вызывает законное недовольство Попова: то не так, это не эдак. Она пытается оправдаться:
- Так я же для вас стараюсь!
- Не тем стараешься!
Попов и шеф мечтают выспаться. Разговор принимает странное направление.
- Спать на органном концерте куда как приятнее, чем на собрании.
- Да, спать-то всё равно где, а вот просыпаться – это да.
Операционная сестра ругается на бестолковых ординаторов:
- Ну, вы что?! Тупфер мне только пачкаете!
Ортопед ей сочувственно поддакивает, обращаясь к коллегам:
- Ну, что же вы? Тупфер Кате только пачкаете. А Катя не любит, когда ей тупфер пачкают.
Народные поговорки легко трансформируются. Вот пример из диалога хирурга с терапевтом.
- Бывает и хуже, но реже.
- Бывает и хуже, когда режут!
Ортопеды чего-то наобещали пациентке и ходят довольные:
- Вы думаете, мы обманем молодую, красивую девушку?
Шеф:
- Ну, если бы вы не обманули молодую красивую девушку, я бы в вас разочаровался. Кобели!
Шеф возвращается с планёрки недовольный:
- Вот так: хочешь человека приласкать, а он к тебе задницей поворачивается.
- Это он эрогенные зоны подставляет.
Не можем найти ножницы. Возникает вопрос, кто последний их брал. Медсестра:
- Не я. Я, если бы брала, точно бы вернула.
Попов поддакивает:
- Ну, так и я, если бы брал, не признался бы.
Леха зашел в ординаторскую посреди разговора: «…он плохо на мне сидит». Подумал.
- Ах, это вы об одежде!
- А ты о чем подумал?
- Ни о чем я не подумал, просто начала не слышал, и заинтересовался.
- И что ты ведёшь себя как маленький?
- Знаешь, Люся, до тебя никто не жаловался. Во всяком случае, не вслух.
В операционной скучает Попов
- Ну, что новенького?
- Шеф заходил. С проверкой.
- Ну, что, он остался удовлетворённым?
- Ну, если ты спрашиваешь, удовлетворял ли я его, то нет.
Шеф удивляется на Люсю, чего это она такая грустная:
- Ногу ободрала!
- Кому?
- Себе!
- Ну и зачем? С собой-то могла бы и поаккуратнее.
Предоперационный осмотр. Больной попался словно с шилом в заднице. Постоянно подскакивает и суетится. Удивляюсь:
- Что же Вам на месте-то не сидится?
- Всё хочу успеть. В мире столько прекрасно, а лёжа на диване…
Шеф перебивает:
- Ну, лёжа на диване, тоже многое можно успеть!
Шеф пафосно повествует о каком-то своём древнем знакомом.
- Этот человек не лизал задницу никому!
Люся поясняет:
- То есть, никому не доставил удовольствие от общения.
Медсестры болтают о своей планёрке:
- Старшая сестра предложила поменять позицию.
Посреди фразы заходит шеф:
- Не знаю, о чем идёт речь, но предложение интересное.
Больная собирается на операцию, обращается к Попову:
- Я надеюсь на Вас, как на Бога.
- Надейтесь лучше на Бога.
Медсестра предупреждает больную:
- И тихо! А то профессор шума не любит. Захочешь покричать – кричи в себя.
Люська жалуется:
- Один начальник говорит одно, другой другое… Кого слушать?
- А ты знаешь, отчего умер змей Горыныч?
- ?
- Головы не смогли между собой договориться.
Осмотр перед операцией. Анестезиолог задаёт вопросы. Больной, вместо того, чтобы отвечать конкретно да-нет, занимается словоблудством:
- Ну, я же не враг своему здоровью.
Анестезиолог:
- Ну, врагов здоровью я практически не встречал, но недоброжелателей видел немало.
Лёха утешает ординатора:
- Ты чего такой грустный?
- Да вот, сказал пациентке, что хирург в операционной… Женщину обманул.
- Это ничего. Женщины уже привыкли, что их обманывают. Плоха та женщина, которую ни разу не обманули.
Хирург спрашивает у шефа об очередной пациентке. Шеф пытается объяснить, щедро используя специфические термины. Хирург пытается понять, переспрашивает, уточняет. Шеф объясняет охотно, но по-прежнему непонятно. Наконец, вспотевший хирург сдаётся:
- Да, с вами без бутылки не разберёшься.
- А кто вам велит без бутылки разбираться? Разбирайтесь с бутылкой.
Островский вспоминает:
- Девушки спрашивают, где я отдыхал. Я говорю, под Ялтой. Они опять: где-где? В общем, пока я не сказал: «Ялта сверху!» - так никто ничего и не понял.
А вот какая реакция была в ординаторской после общения с новым главным:
- Недавно из Питера в Москву переехал главный специалист. Теперь Санкт-Петербург может вновь называться городом высокой культуры.
Ругаемся с шефом. Рабочие моменты. В ход идут персональные характеристики. Наконец, шеф сдаётся:
- Эх, ты! А вот я тебя скотиной не называл!
- А я ей и не являюсь!
Подкравшийся сзади Попов нежно потрепал Люсю по причёске.
- А ты чего так вздрагиваешь?
- Я – недотрога.
- Ну, и кто же тебя недотрогал?
Сглаз, порча и прочий полтергейст. Попов жалуется, что в последнее время неважно себя чувствует. Может, сглазили?
- Люся, у тебя глаз тяжёлый?
- Не взвешивала.
Операция закончилась. После пробуждения спрашиваю у больной:
- Сколько будет шестью восемь?
Задумалась:
- Не знаю… много будет. Где-то около пятидесяти.
В пустой ординаторской назойливо звонит телефон. Заглядывает интерн:
- Никого нету? Ну, тогда меня тоже нету!
Из записей ординаторов в истории болезни:
«Больной самовольно покинул постельный режим».
Подготовка к операции. Две операционные сестры разговаривают:
- Убери провода, а то профессор споткнётся, упадёт.
- Ну и что? Зато, будет что вспомнить и ему, и нам!
Очередная новогодняя ротация, смена отделений. Леха делится впечатлениями об ушедшем годе:
- В гинекологии я первые несколько месяцев отдыхал, пока не привык.
Больной в наркозе. Ортопеды задерживаются. Наконец, появились. Операционная сестра полна негодования:
- Я ругаюсь на вас!
Пораженный Леха не выдерживает:
- И это все грязные и нехорошие слова, которые тебе удалось вспомнить?!
В отделение пришла новая аппаратура. Шеф:
- И не прикасайтесь к ней своими грязными руками!
- А чистыми?
- Тем более! Грязными руками можно запачкать, а чистыми - сломать!
Операционная сестра обиделась на хирургов:
- Вот вы здесь взрослые люди, а из меня дуру делаете!
Ортопед резвится:
- Перемену мест слагаемых лучше изучать на примерах. Вот был у нас блестящий хирург Бляхер, а мы называли его Хербля. И не обидно, и пример хороший.
Из операционной доносится неприятный запах. Мимо проходит Викторович:
- Вы что, формалином балуетесь?
Сестра ответствует:
- Приходится. Хотите, и Вам дадим?
- Нет, спасибо. В формалине только Ленин хорошо сохраняется. Остальные чахнут и дохнут.
Сестры отделения хирургии привозят больного с задержкой на сорок минут. Попов распахивает двери операционной:
- Вэлкам!
Дубинин прикалывается:
- Ого, какие ты слова знаешь. Да ещё и по-англицки.
- Я ещё одно слово знаю: «Шнель!»
- О-о… Да ты, братец, полиглот!
Попов возмущается:
- Ну и больные пошли! Я его спрашиваю: наркотики не злоупотребляете?
- А он?
- А он отвечает: нет, спасибо.
Викторович обратился к Лариске с каким-то простеньким вопросом, но, увидев её лицо, смилостивился:
- Да ладно, не думай, не мучайся.
Анестезистки плачутся, что совсем заработались. Уже и за собой следить некогда. Попов им сочувствует:
- Анестезистка должна и выглядеть, и чувствовать себя отвратительно. А иначе у начальства закрадывается подозрение, что вы недорабатываете.
Люся поделилась наблюдением:
- Когда говоришь больному: «Пишите фамилию и инициалы» - половина из них переспрашивает: «А инициалы полностью писать?».
Перед президентской конференцией Попов:
- По дороге надо заехать, купить пару патронов.
- Неужели первый предупредительный?
- Нет, второй – контрольный.
Диалог двух сестёр после дежурства.
- А завтра у нас пятница?
- А что, не верится?
- Ну, почему же. Человек, который верит в инопланетян, может поверить и пятницу.
Шеф загорелся новой идеей:
- А если нам снять видеоролик о нашей работе?
Попов полон скепсиса:
- Шеф, я даже не спрашиваю зачем, я спрашиваю: На хрена!?
Шеф заглядывает в урологическую операционную:
- А вы всё ещё работаете? И, как всегда, ни конца, ни края не видно?
Леха возражает:
- Ну, почему же, конец и края уже видны.
Шеф встречает довольного Викторовича:
- Чего улыбаешься?
- Да там операционные сёстры выясняют, кто из них дура.
- Ну, и что?
- Так им надо выяснять, кто из них больше дура.
Весна. Островский вздыхает, смотрит в окно.
- Смотри, таджики снег лопатят.
- Да? Вот молодцы какие!
- Да, никакие они не молодцы, их заставили.
Новый лифт. Пульт управления сверкает и переливается. Шеф советует медсёстрам:
- Поосторожнее с кнопками. Каждая незнакомая кнопка может оказаться катапультой.
Дубинин интересуется:
- Люся что-то к тебе мужчины зачастили. Весна, наверное?
Люся, отвлеченно:
- Весна… И что? Весной мужчины частят?
Хирург возмущается, орёт:
- Почему вы не берёте на операцию больного? Противопоказаний же нет!
Но Островского криком не возьмёшь:
- Ну, и что, что противопоказаний нет. А показаний тоже нет.
Островский спрашивает у нейрохирургов:
- Сколько у нас сегодня голов?
- Одна.
- А в плане же две было?
- Ну, в плане… Хороший план был у Фани Каплан, а тоже не сложился.
Апрельская конференция.
Эта конференция побила все рекорды по количеству моих записей. Видимо, у начальства наболело.
- Стратегических вопросов не будет. Всё, вроде, сейчас стоит и лежит на своих местах.
- Пирогов оставил нам вот это наследие, потому что писал дневник.
- За границу. Кто первый раз попадает туда, не обольщайтесь – всё это у нас уже было.
- Саркома есть саркома. Она агрессивнее нас, агрессивнее хирургов.
- Наркоманы – только молиться за них можно бесплатно.
- Сейчас половина страны сидит… в Интернете.
- Сейчас уже достигли уровня такого, что даже поражаешься. Да и по машинам видно – ставить некуда.
- Приходится, порой, и посожалеть о такой большой зарплате.
- Столько пришлось привлечь средств, чтобы вас кормить достойно.
- Лишить руководителей права распределять деньги самим себе.
- Идете мимо – зайдите: Марья Ивановна, вы живая? Ну, слава Богу.
- Это где-то можно, а в Пироговском центре, где я пестую всё, трудно представить себе.
- Сами ляжьте на стол, и вот тогда пусть вас будут пользовать таким образом.
- Врач – это не искусство, это – добротное ремесло.
- Можно принять кадровое решение, но я ещё потерплю.
- А уж когда начинают ответственность перекладывать, тогда имени Пирогова здесь не место.
- Оказывается это нужно периодически поднимать.
Люська обращается к шефу:
- У тебя лишней ручки не будет?
- Ручки?
- Нет. Именно лишней ручки.
Попов хвалит операционную сестру:
- У тебя всегда так чисто в операционной. Представляю, какой у тебя дома порядок!
- Нет, дома у меня бардак. Никак не могу дома порядок поддерживать.
- Ну, надо заставлять себя… Или найти себе того, кто тебя заставит.
Шеф предупреждает Викторовича:
- Смотри, дошутишься.
- Все мы когда-нибудь дошутимся.
- Нет. Все мы когда-нибудь отшутимся.
Шеф вернулся с отчета. Народ вопрошает:
- Ну, как? Нас не ругали?
- С одной стороны говорили, что мы хирургам слишком много позволяем, а с другой – что мы мало с ними дружим.
- А как это совместить?
- Ну, надо зажать из в углу. Успеют расслабиться – будет дружба, не успеют – насилие.
Леха зашел в ординаторскую, увидел Люську и покатился со смеху. Люська забеспокоилась:
- Что случилось? У меня что, лицо такое смешное было?
- Ну да, задумчиво-серьёзное, да ещё и жующее при этом. Как будто ты мысль какую-то пережёвываешь.
Утренний обход в реанимации. Дежурная сестра докладывает о пациентах. Шеф заинтересовался:
- А что делает больная, когда её перестилают?
- Сопротивляется.
- Как сопротивляется?
- Ну… рожи корчит.
В ординаторскую заваливает шеф, что-то упорно ищет, а потом заявляет:
- Что-то здесь ни хрена нету.
- Шеф, ни хрена нету – это в женской бане, а не в мужской компании.
Во время крепкого мужского разговора в ординаторскую заходит шеф и вступает в дискуссию:
- Что-что? Что-то я сегодня плохо слышу.
- Что, шеф, оглох?
- Нет, слова плохие слышу.
Дубинин:
- Анестезиолог должен быть островком спокойствия в море общебольничной суеты.
Шеф в пафосе.
- Дрожать за свою мелкую, подлую, никчемную жизнь?!
Дубинин авторитетно:
- Конечно, дрожать! Другой-то нету.
Шеф изучает английский язык. Интересуется:
- «Ап» - это «вверх», да?
- Да. А «даун» - это обзывательство.
Шеф решил угоститься чайком. Тот оказался зелёным. Заглянувший в ординаторскую Леха восторженно орёт:
- Что, шеф, две таблетки амфетаминов запить зелёным чаем?
- Да? А я не знал, что так можно.
- Шеф, так нужно!