Бумага лежит предо мною
Белее январского снега,
И мысли скользят чередою,
Проворнее санного бега.
Мне фото настольное в рамке
Напомнило, будто с укором,
О русоволосой турчанке,
Что тает слезой над Босфором.
В Стамбул бы, где воздух так розов,
И чайки снуют у бизани,
Сбежать от крещенских морозов,
От стылой крестом иордани.
Нырнуть бы в его переулки,
Где нарды и цокот костяшек,
Дымятся кальяны, и турки
Пьют чай из фарфоровых чашек.
А с бризом, летящим с Босфора,
Под сводами Айи-Софии,
Трепещет веков омофора
И сумрачный призрак мессии.
Поют минареты гортанно,
Окрасившись в пурпур магриба,
И дервиши кружатся плавно
В обители Деде Галиба.
В лабазах Султана Ахмета,
В той «Лавке Саида» случайно
Турчанка, что мною воспета,
Опять улыбнётся печально.
Любуюсь сапфировым взглядом…
Всё спуталось необъяснимо:
Далёкое – вот оно - рядом,
Но как оно недостижимо.
Зима – молчаливая сага
Да запах иголок еловых.
За окнами снег. И бумага
Ждёт строчек хмельных, бестолковых…