– Хочешь ириску? А платьишко в клетку?
Детка, уймись-ка. На, выпей таблетку.
Крылышки? Что, покажи... интересно,
но в повседневности так неуместны,
пыли от них, сквозняков да заразы,
знаешь, крылатость страшнее проказы.
Девочка, милая, съедешь с катушек –
станут словами клеймить... Ну, послушай,
крылья совсем ещё блёклы и куцы,
сходим к хирургу, авось не пробьются.
Веришь ли, нет в окрылённости смысла,
миром владеют лишь деньги и числа...
Время росло. К удовольствию мамы
дочка училась, пиликала гаммы,
пела, влюблялась, страдала мигренью,
в храме молилась по воскресеньям.
Всё как у всех, кроме мелкой детали:
крылья никчёмно горбом нарастали.
Остро бугрилась под тоненькой кожей
Богом дарованная непохожесть...
Женщина, замужем, годы в расцвете,
дочка, работа, понты в интернете,
въедливый быт обустроен, натружен –
кофе на завтрак, проблемы – на ужин.
В недрах души – ни порывов, ни знаков,
летом, зимой каждый день одинаков.
Бытом прибита, разжёвана сексом,
кормит иллюзии, жарит бифштексы.
Крылья? Да разве из будничной пряжи
вывяжешь белые крылья лебяжьи?
Выцвели годы, скроить бы иначе...
– Бабушка, ну же, давай без чудачеств.
Всё понимаю: болезни, характер...
Ложку за... хлеб раскрошила в кровати,
суп мимо рта – и смеёшься довольно...
Переодену. Нет, это не больно.
Крылышки? Ба, чё придумай попроще.
Ну, покажи... только кожа да мощи...
Вот и пижамка любимая в клетку,
дай, застегну. На-ка, выпей таблетку,
сердце опять рваным ритмом трепещет,
крылья и старость – коварные вещи.
Всё, отдыхай. Может, выключить телек?
Ужин? Салатик и пара тефтелек...
... Мнится ей детство, горбушечка хлеба,
в рамке окна густо-синее небо,
плещется в сердце присутствие божье,
новым рожденьем тревожит подвздошье.
Вдруг, распоров постаревшее тело,
в синюю вечность душа полетела,
и распростёртые вольные крылья
Землю накрыли...