Одиночество. Ночь. Бессонница.
Я не в счёт. Просто привязанный.
Так давай же, не святая, троица.
Проклинай меня громкими фразами.
Заточи слово острою бритвою,
Вены вскрой, застоявшейся совести.
И обрызгай кровавой палитрою.
Полотно моей жизненной повести.
Расчленяйте меня, как анАтомы.
Чем больней, тем доходчивей. Право.
На молекулы меня и на атомы.
Опоённого, горькой отравой.
Вы давно уже в тайном сговоре.
Я всю жизнь под следствием вашим.
Страшный суд, даст мне слово ли.
Моё последнее. Пред очами папаши.
Того, что мир сотворил этот .
В котором на всё, его БОЖЬЯ воля.
От крика, заплутавшего где-то.
До смеха и слёз, от счастья до горя.
Он вертит жернова времени.
Перемалывая поступки, помыслы, сУдьбы.
У меня уже седина на темени.
Остановиться бы, на чуть, отдохнуть бы.
Выспаться, спрятавшись. Оттаять.
Хоть пылинкой, под грязной подошвой.
Не зная. Чтоб отказала память.
Кто я в этой жизни. Кем был в прошлой?
Потом разделить справедливо.
Всё что под солнцем. И в том увериться.
Как в речной заводи, тонкая ива.
Водной гладью, с белым лебедем делится.
Чтоб по делам, всем. Поровну.
Земным смертным. В твоей власти ОТЧЕ!
Небо ласточке, а шест ворону.
Пусть себе каркает, пусть пророчит.
Тебе церкви белокаменные и храмы.
С ликами писаными и куполами златЫми.
И молитвами нашими. Без рекламы.
А воспевающими, славящими, твоё имя.
И мать, что дитя в себе носит.
И царь, и раб, жаждущий лишь свободы.
Так ли всё? Ответь же ХРИСТОСЕ.
Я спрашивал тебя, все эти долгие годы.
Возможно ли сие? Когда вокруг.
Бесчестья торжество и беззакония груда.
И невинную кровь, не смывая с рук.
С улыбкой ангела, правит балом Иуда.
Вот уже осень щекочет ноздри.
По листьям скачет, её ржавая конница.
Тебя на крест. В руки, ноги, гвозди.
А мне. Одиночество. Ночь. Бессонница…