Heidelerche... жаворонок вересковых...

   
 
 
                H e i d e l e r c h e            
    
             (жаворонок  вересковых  равнин)


 
 
 

    Безводная степь, сухой лес, песчаная почва, скудный
   рост  вечно пыльных, поникших, словно в печали, трав.
 
    Глаз радуют лишь поросшие вереском и папоротником лесные прогалины – а также
бесплодные холмы, хоть какой-то рельеф на равнине, что раскинулась до горизонта.
Хоть малая пища для усталых очей цыганки, сидящей в кибитке.
    Здесь, как в песках Сахары, не за что зацепиться глазу.

    Кажется, что на всём просторе от востока до запада нет ни единой живой души –
    кроме одной цыганской семьи, отставшей от своего табора.
 
    Безбрежные степи.
    Бездорожье.
    Безнадёжность.
    Безвестность.
    Беспричинная тоска скребётся, пробирается в сердце.

    На этих пустынных просторах, где коротают одиночество лишь отдельные высокие деревья, кажется, совсем нет жизни.
    Безмолвие.

    И вдруг раздаётся песня.
    Над жёлтой степью взлетает невзрачный комочек перьев. Порхая, он поднимается почти вертикально в воздух, и затем падает вниз со сложенными крыльями – привычка, подобие которой встречается у редких птиц.
    Пичуга, начав петь в вышине – там, в небе, куда ушёл табор – непрерывно летя, бросается то в одну, то в другую сторону. Словно бесприютная цыганская душа мечется, потерявшись в бесконечной лазури, среди бесстрастных белых облаков.

    Она поднимается всё выше и выше. Начинает парить в воздухе с распростёртым хвостом, не двигая крыльями – но, закончив песню, сложив крылья, падает отвесно, камнем, на обожжённую землю.

    Песня – звенящая, переливающаяся, как бы убаюкивающая – состоит из отдельных, быстро следующих одна за другой неодинаковых строф. Каждая строфа сложена из повторений одного и того же слога. Кому-то в нехитрой песенке жаворонка послышатся переборы гитарных струн, кто-то услышит зов потерявшегося ребёнка, не успевшего осознать, что произошло. А кто-то услышит в переливах жаворонка успокаивающее журчание ручейка.

     Хотя его и называют лесным жаворонком, тем не менее, немецкое название Heidelerche - жаворонок вересковых равнин – следует считать более правильным. Держится он большей частью на земле – здесь же устраивает гнездо. Скромное, спартанское жилище. Так, просто углубление между низкорослыми растениями, в мелком кустарнике, зарослях вереска, зачастую на лесной опушке. 
    Милая, робкая – но бодрая и проворная птичка. Жаворонок не пуглив – если его не преследовать с маниакальной настойчивостью.
    Жаворонок редко садится на деревья, и вообще уж не забирается в густые вершины. Там ему душно, тесно.

    Его стихия – ветер, простор, стихия! Свобода!.. 
    Бездонная пропасть небес.

    И сейчас, выслушав его звонкую песнь, волшебный перелив нежных звуков – мы завидуем ему, светлой, хорошей завистью. Скорее, c примесью светлой грусти.
    Мы хотим взлететь в небо – словно птица.
Пусть маленькая, невзрачная, всего лишь комочек перьев, где, однако,
бьётся большое горячее сердце.
 
    Взлететь  хотя бы  раз.
 
    Один    единственный    раз.
 
    И спеть свою песню – ветру, небу, звёздам… земле.
 
    И потом ничего уже больше не надо.