Необходимо также знать ту первичную ткань мысли, которая перерождается в философию, но, и перерождаясь, все же, в существе дела, остается сама собою. Чтобы высказаться о философии по существу—надобно знать, что она есть по существу: а это узнается из гистологического исследования ее тканей—прежде всего—ее терминологии.
П. Флоренский.
Звучит, конечно, несомненно гистологически, как препарирование философии. Расчленение её доставленного к нам в морг трупа.
А вот про "первичную ткань мысли" звучит уже гораздо интереснее. Флоренский прав по существу - что за философией что-то стоит для человека, какая-то его, одновременно и нужда, и избыток. Что философия не взялась ни с того, ни с сего, не возникла на голом месте. И то, как мы привычно говорим, что философия сформировалась на разложении мифа звучит только для нашего уха привычно, если же непредвзято посмотреть на эту фразу, то звучит она довольно таки странно - нечто чудесное выросло на разложении. Тут очевидно должен быть ещё какой-то росток, ещё какое-то семя, что сбрасывая шелуху, прорастает сквозь миф. Здесь Флоренский не ошибается - когда ищет это семя.
У Флоренского и миф - лишь трактовка культа и религии, в самом общем их смысле слова, потому что и культ, и религию, Флоренский понимает как нечто "первоначально общее", как некоторое единение человека с другими людьми и со своей собственной природой одновременно. То, откуда мы все родом. Вот откуда тянет свои самые коренные нити и философия. Пусть и не напрямую, а опосредованно, но возникая для того, чтобы удовлетворить именно этот невидимый базис человека в новом усложнённом мире, где одна старая религия, её традиции и её культы уже не справляются.
Но чем более Флоренский прав по существу, тем менее он прав в частностях, с гистологическим анализом философии у него выходит как-то нехорошо, не добро. Может быть узнать существо философии можно и не препарируя её, тем паче не препарируя одну лишь терминологию? Если считать последнюю той сетью узлов, которые раскидывает философия по миру, чтобы на ней держаться и плыть в своём относительно автономном существования по "бурному морю житейских невзгод", то всё же придётся признаться, что это скорее её "столбы", "опоры", на которых и которыми она держится, чем её полное, цельное "метафизическое тело".
Что было "до философии" и что будет "после философии" - занимательный вопрос, и не стоит думать, что нам неизвестна только вторая половина вопроса, нам неизвестна и первая. Понять "то" мышление и "то" видение человека - нам, которые уже "тут", "здесь", "вместе" с философией(а мы всегда с ней вместе, как её современники, даже когда ею не занимаемся), так вот понять "того" человека - крайне нелегко. Поэтому мы не знаем по-настоящему, что было "до философии", мы ограждены от того времени невидимым барьером - как жил человек тогда - без философии и без науки, однако же уже не полным дикарём, но в определённой цивилизации, чем он держал эту свою цивилизацию и себя в ней, как человека, а не как животное(наподобие муравьёв или пчёл), его глаза, его мысли, его жизнь, если и не абсолютно недоступны, то труднодоступны.
С философией и науками начинается совершенно новая эра человечества и совершенно напрасно ни один историк не отсчитывает новой эры от них. Отсчитывают от чего угодно - от экономики и строя, от войн и крушений государств, от слияний и перемещений народов, но никто не отсчитывает историю от появления литературы, от появления философии и науки. Напрасно, ах, как напрасно!
Может быть(ещё пару слов скажем напоследок о философской терминологии), нам и кажется, что философия без терминологии это не философия, что как раз её понятия отделяют её от всего остального, но это не так. Ближайший пример Гераклита, у которого не было ровным счётом никакой философской терминологии призван убедить нас в обратном, налицо парадокс: философия есть, а терминологии нет.
Может быть философия в этом плане больше похожа на индивидуальное. личное, рискованное осмысление мира, чем на методический охват его категориями? Ни в мифе, ни в религиях, какими они были в нашей старине - нигде не находилось места конкретному единичному, отдельному человеку и его голосу, - всюду довлеющим было лишь общее бытие. Быть может, философия, первая порвала с этим "недостатком"? И тогда мы можем сказать, что она родилась тогда и там, где личная сила одного человека стала способной возвыситься до силы коллективной и даже перекрывать её??? И вместо коллективного единения, ритуального единения, культового единения, мы наконец-то получили единение персональное?
И значит, главный вопрос философии находится вообще совершенно не там, где его ищут, главный вопрос философии, это "кто говорит?" - КТО???