Отпугнул я мою удачу,
Муза, спившись, спит под столом.
Никому ничего не значит
Откровенного бреда том.
Отцвели пустоцветом грёзы,
Растворились туманом сны.
Не дорос до сих пор до прозы,
Ну, а рифмы мои пресны.
Высох я телом и высох душою –
Еле движущийся скелет.
По привычке спорю с судьбою,
До меня стерве дела нет.
По привычке хулю на Бога
За всех нелюдей и людей.
Будто времени ещё много
До минуты последней моей.
По привычке боюсь влюбиться,
Заиграться в любовь боюсь.
Сам себе не могу открыться,
Что не с Ним, сам с собой борюсь.
Отговорка моя – всё та же:
Бог с изъяном меня создал.
И, как пойманный вор на краже,
Лгу себе, как другим не лгал.
В переменчивом мире этом
Ложь – искусство, а не порок.
Что давно стало и поэтам
Правду-матку рубить не впрок.
Хотя изредка, злобно и дерзко,
“Я” из зеркала в душу глядит.
На становится душе мерзко,
Будто кто-то ей зуб сверлит.
Без наркоза и без причины,
Наслаждаясь болью моей,
Заставляя желать кончины,
Без просвета, без смысла дней.
Только с кем говорить об этом,
Не боясь слюнтяем прослыть
Или чудиком, что - с “приветом”,
Для убогих убогим быть.
Безнадёжному есть надежда,
Что за муки-грехи простят,
А, тем временем, нас невежды
Топят, словно, слепых котят.