«В Москве была паника, в Ленинграде паники не было!» - говорила моя бабушка, когда её просили объяснить , почему она не любит Москву.
В Городе остались мама, бабушка, бабушкина сестра Сашенька и её муж Ян, он был уникальным специалистом и его не отпустили на фронт.
Маме в июне 1941 года исполнилось два года.
Им повезло – успели купить наматрасник хряпы… верхних листьев капусты. И был бесценный столярный клей – «Мамочка, дай мне пожалуйста ещё желе» - говорила маленькая мама, а бабушка старалась не плакать, глядя на серое «желе» .
Бабушка не ходила в бомбоубежище, просто прижимала маму к себе и ложилась с ней в кровать, на ухо подушку. «Чот…чот… опять прилетели!» - копировала мама услышанную во время налёта фразу… «чёрт» она не выговаривала ещё.
В начале 1942 умер Ян – Ян Янович Яунзем, двухметровый силач и замечательный человек.
(Яунзем Ян Янович, 1894 г. р. Место проживания: Пушкинская ул., д. 16, кв. 6. Дата смерти: февраль 1942. Место захоронения: неизвестно.
(Блокада, т. 35)( http://visz.nlr.ru/blockade/book/30/7210 )
И бабушкины сёстры:
Преснухина София Ивановна, 1900 г. р. Место проживания: Большая Зеленина ул., д. 34, кв. 71. Дата смерти: февраль 1942. Место захоронения: Серафимовское кладб. (Блокада, т. 24)
Михалева Надежда Ивановна, 1888 г. р. Место проживания: ул. Чапыгина, д. 5, кв. 21. Дата смерти: июнь 1942. Место захоронения: Серафимовское кладб. (Блокада, т. 20)
Мама, бабушка и Сашенька выжили.
Бабушка никогда не ходила одна по улице Маяковского, потому, что в первую блокадную зиму она оказалась там одна… одна из живых. На Литейном была больница Куйбышевского района… одной стороной она выходила на ул. Маяковского… около этой стены… и с двух сторон улицы были трупы… лежали, сидели, …почти стояли прислоненные к стене – кто-то не смог их перекинуть на другую сторону. Возможно, там находился морг, поэтому мёртвых было столько. Бабушка побежала, хотя на тот момент ходила с трудом…
Весной 1942 Сашенька была мобилизована на уборку Города . Осталась справка. «…с 27 марта по 6 апреля по 6 часов в день… Яунзем Александра Ивановна» один лом на двоих… иначе было не поднять. Немецкие врачи призывали не тратить зря снаряды и силы. Город умрёт, задохнувшись в инфекциях и заразе. У голодных и обессиленных людей не будет возможности очистить улицы. Но ленинградцы справились!
Всю одежду носили на себе – холод был постоянный. В нескольких платьях, шубе и валенках бабушка весила сорок килограмм.
Набрав зимой воду, люди стояли и ждали – если не образуется корочка льда, вода может расплескаться… и придётся идти снова.
Из меню заводской столовой 1941-42 года - суп из дрожжей (4 копейки)
(памятки из детства... и почему я не была внимательней...)
Наш город в снег до пояса закопан (Юрий Воронов)
Из писем на Большую Землю
Наш город в снег до пояса закопан.
И если с крыш на город посмотреть,
То улицы похожи на окопы,
В которых побывать успела смерть.
Вагоны у пустых вокзалов стынут,
И паровозы мёртвые молчат, —
Ведь семафоры рук своих не вскинут
На всех путях, ведущих в Ленинград.
Луна скользит по небу одиноко,
Как по щеке холодная слеза.
И тёмные дома стоят без стёкол,
Как люди, потерявшие глаза.
Но в то, что умер город наш, — не верьте!
Нас не согнут отчаянье и страх.
Мы знаем от людей, сражённых смертью,
Что означает: «Смертью смерть поправ».
Мы знаем: клятвы говорить непросто.
И если в Ленинград ворвётся враг,
Мы разорвём последнюю из простынь
Лишь на бинты, но не на белый флаг!
http://pitzmann.ru/voronov.htm#pust
https://45parallel.net/yuriy_voronov/stihi/#sugroby
Вадим Шефнер
Ленинград
Мой город непреклонен и спокоен,
Не ослеплен слезами взор сухой.
Он темными глазницами пробоин
На запад смотрит в ярости глухой.
Он гордо ждет назначенного срока,
Чтоб, все сметая на своем пути,
Внезапно, справедливо и жестоко
Все счеты с неприятелем свести.
Взорвется ярость города глухая —
И для врага настанет Страшный суд,
И с мест дома сорвутся, громыхая,
И в наступленье улицы пойдут.
Все в бой пойдет, чтоб отомстить за муки, —
Каналы хлынут через берега,
И, протянув обугленные руки,
Пойдут деревья задушить врага.
И в бой всесокрушающе-победный,
Тяжелыми доспехами звеня,
За Пулково помчится Всадник Медный,
Пришпоривая гордого коня.
И в грохоте и в скрежете металла,
По всем проспектам промелькнув за миг,
От площади Финляндского вокзала
К Урицку устремится броневик.
Все каменное, медное, живое —
Все в бой пойдет, когда придет пора.
И танки, зло и напряженно воя,
И пехотинцы с криками «ура».
Так будет смят врага бетонный пояс,
И мы с боями двинемся вперед.
И с каждого вокзала бронепоезд
По направленью к западу пойдет.
1942
Ленинград
...Истинно вам говорю: война -- сестра печали, горька вода в колодцах
ее. Враг вырастил мощных коней, колесницы его крепки, воины умеют убивать.
Города падают перед ним, как шатры перед лицом бури. Говорю вам: кто пил и
ел сегодня -- завтра падет под стрелами. И зачавший не увидит родившегося, и
смеявшийся утром возрыдает к ночи. Вот друг твой падает рядом, но не ты
похоронишь его. Вот брат твой упал, кровь его брызжет на ноги твои, но не ты
уврачуешь раны его. Говорю вам: война -- сестра печали, и многие из вас не
вернутся под сень кровли своей. Но идите. Ибо кто, кроме вас, оградит землю
эту...
Сунешься с моря - ответим морем свинца!
Сунешься с земли - взлетишь на воздух!
Сунешься с воздуха - вгоним в землю!
https://stukalov-sergey.livejournal.com/271277.html
«Из осаждённой крепости не бегут. Её защищают».
https://3d-shka.livejournal.com/5397543.html
http://blokada.otrok.ru/index.php