Дурак-дураком горит поленом
и всех пускает погреться,
и хуже убийства его дураковая ласковость.
Дали ему обыкновенное,
тристаграммовое сердце,
а тот за порог – и давай в него натаскивать.
Люди и звери,
стены и виды,
вкусы и ароматы –
всем предоставил тёплое, мирное логово.
Куплены спички, окопы нарыты –
мир ожидает команды,
а этот поёт – и куда его деть, убогого?
В сердце его и тюрьма, и больница,
даром что духом нищий,
а с миру живой по копеечке да по чарке.
Дурак-дураком через границы
шагает босой лапищей,
и пуля неймёт, и след не берут овчарки.
И как извести такую мороку,
вытравить эту коросту?
Его обуздаешь, а он в глаза нахохочет,
три дня повисит, и опять в дорогу
по странам, по миру, по звёздам,
под каждую пулю – дурак-дураком, короче.