Я несу две корзины: для зёрен и для камней. И иду меж деревьев смолистых, с налипшим пеплом, впитавших дыхание погребальных костров, тёртую пыль неба, а вместо кроны на них - дымные облака.
Окоченевшими пальцами выбираю среди льдин и щепок, среди сколов ракушек, замшелых гнилых корней семена, наполненные сгущенной масляной теплотой, воспоминаниями зарниц.
Это будет корм для пугливых до смерти птиц.
Я глажу промёрзшую землю, скребу ногтями, зарываюсь ладонями глубже в её живот. И вот достаю гладкие камни, щербатые камни, и пальцы ужасно жжёт, сокрытый внутри лунный морок, одинокий кошмар, мерцающая пустота.
Живая, дышащая пустота, готовая вновь разогнуть хребет.
Я забираю камни и забираю зёрна. Прижимаю корзины покрепче и возвращаюсь в сад.
Новый сад на земле, где когда-то сплясала Кали. Меж деревьев смолистых сажаю согретые камни. И несу подношение из маленьких мёртвых птиц.