Человек на тысячелетие рассчитан, не менее,
но прежде запасись подвижническим терпением.
Придётся ещё ходить-бегать по пустынному редколесью.
Ещё померяемся силушкой с собственной спесью,
пока слёзы не выступят — радости, скорби ли
у тех, кого обстоятельства в три погибели сгорбили,
кому несправедливостью чуткий ум покоробило.
Сроки жизни у обывателя сжаты в гармошку...
Как бы не броситься раньше часа в окошко
за светом, который окажется больше деланным, лунным.
Память о старости давит грузом чугунным.
Другое дело собачка, лошадка, овечка —
не знают экзистенциальной тоски человечьей.
Попался бы, главное, добрый хозяин им.
И плыви тогда мимо, баржа уныния и отчаяния.
А на берегу разыграется светлое празднество,
и живой ты, покойничек — не будет особенной разницы
в ликовании вместе, сочетанно, бессмертно
вне зависимости от наркомании электронно-газетной,
с победой над рознью и утверждением соборности,
когда позабудешь ты о времени или возрасте.
***
Вдохновлено, как и другие стихотворения,
жизнью и творчеством Иоанна Богомила.