И не раз так уже бывало,
жизнь пинала и нагибала,
в изощренной имела форме,
типа так и должно быть в норме.
Жизни нет ни в стихах, ни в прозе.
Не найти в них, как ссать на морозе
в чистом поле, да против ветра,
умножая на стоимость метра
на окраине городишки
все надежды свои. Мыслишки
шестеренками в коробченке
разрушают мечты ребенка,
те, в которых я соучастник.
Эта вера слепая в счастье
не простится. Помог проститься
в горсть зажатый комок землицы.
По плоскости листа
течет моя строка.
Все дальше от моста
бежит вперед река.
Далёко-далеко,
рукав вот, поворот,
течением влеком
я уплываю от
проклятых берегов.
И мне теперь видней
друзей нет, нет врагов,
и, впрочем, нет людей.
Черна речная глубь,
чадит нутро реки.
Ты шевеленьем губ
морозных нареки
и сыном, и отцом,
и мужем назови.
И обхватив кольцом,
тверди мне о любви.
И не замедли бег
Беги, беги, неси.
Я отдаюсь тебе.
Спаси и упаси.