Не перепеть мне этих веток -
под небом матовым с оттенком
сиреневым - так грациозны,
проникновенны, величавы,
что на исходе января
замёрзнуть можно, заглядевшись
на иероглифы живые
родных мне крон...
О, корневые!
Фонарным выхвачены светом...
Благодаря корней застенкам,
зубристо вгрызлись в небосклон
кардиограммою нервозной,
под розги пущенных времён
трёх степеней, глядящих грозно
в нечаянность ночных отчаяний
от самого себя, в начало
с речами духа без причала,
без пристани,
без упованья
на продолженье
за обрывом, сквозь смерть растущих предложений...
Гляжу в вас пристально
до жженья
в сетчатке хищного прозренья
мерцающих в просветах
истин
и в сердце что-то
шевелится,
тем прозябаньем,
что вдруг снова,
возможно
усмотреньем
Божьим -
оформится в благое слово,
рождённое сакральной
дрожью
лесоповального
былого
с листочками воскресных писем,
летящих сквозь меня от злого
существованья
в царстве лисьем,
в прекрасно-лесные сказанья
нерукотворно, рукописно,
торжественно, светло, сурово,
в грядущем через днесь
и присно,
звучащих, как благая весть
о том, что упраздняет ад
наземный - Гефсиманский сад...