Это случилось в 2012 году в Нью-Йорке. На Манхеттене. Апрель. Я вернулся из плавания по Атлантике. На двух лайнерах, участвовавших в мемориальном заплыве к месту гибели "Титаника" оказался лишь один российский журналист. Даже не догадывайтесь с трех раз, кто именно. В общем, в порт вернулся наш лайнер "Азамара", где я даже капитана, настоящего британского морского волка интервьюировал на мостике. На мостике, Карл! Куда гражданским вход, в общем-то заказан, но уважаемый кэп меня сам пригласил. Как почетного гостя. Капитан был греческого происхождения, но коренной британец. Дядя его был адмиралом Ее королевского величества. А сам он выбрал торговый флот. Но все равно, это была настоящий английский джентльмен. Видели бы вы его белый сюртук с золотыми нашивками на рукавах и погонах. А его фуражка с крабом! Плавание, во время которого мы однажды мистическим образом пропали с экранов радаров, когда фосфорический запредельный туман поглотил наше судно, а с глубин, казалось, поднялась волна незримой тоски и столетней адской боли. И многие пассажиры не могли уснуть в ту ночь, когда мы легли в дрейф над местом, где покоятся ржавые останки "Титаника". Как я попал на судно, не имея ни билета, ни денег, это отдельная история. Как Джек Доусон в фильме Кэмерона. Только не выиграв в карты свой проездной билет, а получив его от соотечественника, у которого не было канадской визы, а она требовалась для захода в канадский порт. И вот этот несчастливчик отдал свой билет счастливчику, имевшему право посетить Канаду. Именно поэтому из Москвы и вызвали магаданского журналиста. Ближе не нашлось никого))). А для окончательного оформления этой замены понадобилось полдня. И за десять минут до отправления корабля я взбежал на его борт, став тем самым, неким талисманом на удачу и знаменитостью этого рейса. Именно поэтому, наверное, капитан и пригласил меня к себе на мостик. Но не об этом я хотел рассказать. Когда мы вернулись в Нью-Йорк, на пирсе меня встречали отец с сыном, коллеги по кинодокументалистике. Бывшие наши люди, живущие на Брайтон-Бич уже лет тридцать. Носители немецкой фамилии, они, тем не менее, как коренные москвичи, говорили на великом и могучем без малейшего акцента. Папа был тезкой Гиммлера, а сын - пролетарского писателя Горького. Оба операторы. Московская продюсерша, отправившая меня в это авантюрное путешествие без билета и денег, да и еще забравшая у меня сумму в рублях, которую я не успел перевести в доллары, где-то около полуторы или двух тысяч зеленых, да так и не успевшая мне их поменять, так что я улетел всего лишь с сотней баксов в кармане, в общем, эта умная женщина наняла отца и сына, тезок Гиммлера и Горького мне в помощь для съемок в Нью-Йорке и Вашингтоне. Даже кто-то из них должен был со мной поехать в рейс на лайнере. Но денег своевременно на покупку билетов она им не перевела, и вот я прилетел за сутки до отправления, когда уже несколько дней, как были закрыты онлайн-продажи путевок на этот рейс. Ну, ладно, я ведь везунчик и все же пробрался на корабль и даже вернулся цел и невредим, привезя кучу съемок и интервью из этого исторического путешествия. И вот мы едем в машине отца и сына по Нью-Йорку, по местам, связанным с "Титаником". На каждом месте выскакиваем из машины и я записываю свои стендапы. Проще говоря, подводки в кадре. Снимает меня тезка писателя Горького. Также он снял мои проходки по Манхеттену, у Рокфеллеровского центра и в других местах. И вот мне, что называется, приспичило. Уже полдня катаемся. Я попросил нашего возницу остановиться возле ближайшего Макдональдса. Манхеттен. Центр вселенной. Не говоря уже про Нью-Йорк и Америку. Макдональдс оказался маленьким. Очень маленьким. Это в России с 1990 г. Макдональдс для участников секты "Свидетели Запада" - нечто вроде Мекки для мусульман, или Стены плача для иудеев в Иерусалиме. В самих Штатах этот "ресторан быстрого питания" - развлечение для детей и бомжей. Короче, отстой и фигня. На том пережаренном постном масле, на котором там французскую картошку фритюрят. Забегаю в туалет. А он тоже маленький. С одной кабинкой и с одним писсуаром. И что же я вижу? Кто-то не добежал до кабинки, или она была занята. У человека не просто была диарея. Это была внутренняя Ниагара, прорвавшая слабую плотину плоти человеческой. Бедолага, наверное, просто снял штаны и повернулся к писсуару....
Нет, это было НЕ человеческое деяние. Вы просто не можете себе представить этот взрыв! Я попытался вообразить ту мортиру, нет, ту тяжелую гаубицу, что извергла мощнейший заряд в тротиловом эквиваленте, наверняка, превысивший бомбу, сброшенную на Хиросиму. И не смог представить ее себе. Это был такой залп, что осколками задело все вокруг. Включая стены кабинки. Она была занята. Кабинка. А я не смог себя заставить подойти к зоне поражения. И пришлось переминаться с ноги на ногу, ожидая, когда кабинку освободят. Я повторяю, Манхеттен. Среди бела дня. Ресторан Макдональдс. И видно было, что чудовищный залп этой живой гаубицы, произведенной, вероятно, кем-то из Людей Икс, настолько мощна была картина разрушения, представшая передо мной, явно казалось не свежей. Но никакие уборщики не спешили убраться. Да тут и десяти Гераклов не хватило бы на эту Авгиевы сортиры!
В общем, я терпеливо дождался освобождения кабинки. Опорожнился. И торопливо выскочил на свежий воздух, ибо противогаза у меня тоже не оказалось.
В машине я обсказал увиденного своим хозяевам. Папа, тезка Гиммлера тут же радостно воскликнул: "Так это русские!". Я ощутил неприятное удивление. Даром, что папаша - носитель германской фамилии и арийского имени. Но ведь живут-то они с сыном и женой на Брайтон-Биче. И сами коренные москвичи. Я попытался робко возразить пожилому, умудренному опытом, человеку: "Почему сразу русские?". Тогда он еще более жизнерадостно закричал: "Тогда черные, больше некому!".
Мы еще поездили по Нью-Йорку. Поснимали мои стендапы. Потом я переночевал у своих новых знакомых. На следующий день тезка Гиммлера отвез меня в аэропорт. На прощание обнял. Его голова едва доходила мне до солнечного сплетения. А я не самый высокий человек. Обычный. Среднего роста. Такого хоббичьего роста был и сын моего доброго хозяина. Кстати, он не простой оператор, а оскароносный режиссер. В Москве тезка Гиммлера много лет проработал на Студии документального кино. И в начале 1980-х его творческая группа получила Оскара за изобретение метода многокадровой съемки или монтажа. Это сейчас с компьютером под рукой можно хоть сто картинок уменьшить и впихнуть в один большой кадр. А тогда, в докомпьютерную эру это было нечто запредельным. И за этот метод добрые американцы вручили группе моего нью-йоркского знакомого аж целый Оскар.
Через пару лет после этого я оцифровывал в нашем кинопрокате несколько старых советских документальных лент. И нашел там фильм, за который мой знакомый и получил Оскара. Честно говоря, картинка, в которой было три или четыре маленькие кадрика в одном кадре, меня скорее разочаровала, чем удивила. Ничего особенного. Кадрики были даже несколько искажены, вытянуты по горизонтали, и как-то нелепо втиснуты в большой кадр. Или это я просто зажрался в своем нелинейном монтаже на компьютере? В любом случае, мне было интересно посмотреть, за что же давали Оскаров тридцать семь с лишним лет назад. И отметил для себя только одно, что не техника играет главную роль в нашем искусстве. Ведь сейчас какие компьютерные анимации, спецэффекты! А души в современных игровых лентах нет. Во всяком случае, такой, чтобы была в классическом Голливуде и Великом советском кино. А те, старые ленты, пусть они черно-белые, или даже цветные, но блеклые, не такие красочные, как сейчас, заключают в себе иную магию. Не очень понятную молодежи. Но все же вечную. Вот так закончилось мое путешествие на "Титаник", когда я чуть не... того этого, ну вы понимаете, в нью-йоркском туалете. Посреди Манхеттена...