Ещё темно, морозит ноги пол,
Простыли за ночь и изба, и печка.
На кухне за большой усядусь стол
И дым табачный выдохну колечком.
В печи дрова шалашиком сложу
И в середину бересты добавлю,
Каминной спичкой чиркнув - подожгу,
Открою вьюшку и гореть оставлю.
Одену: чуни, старенький тулуп,
Да старую ушанку - размахайку...
Снег на крыльце похрустывает - хруп,
И этот хруст спугнул синичек стайку.
Пойду к колодцу снежною тропой,
Звон от цепей разбудит всю округу,
Наполню вёдра сладкою водой,
Слеплю снежок, в окошко брошу другу.
Вернусь домой, поставлю самовар,
От уголёчьков запалив лучину,
От печки по избе струится жар,
К ней прислонюсь, согрею руки, спину.
Запарю кашу с маслом в чугунке,
Жбан с молоком из погреба достану,
Потрогаю щетину на щеке,
В окошко на рассвет встающий гляну...
Как мне привычен этот "ход вещей",
Он постоянен, как реки теченье.
И, кажется, нет ничего важней,
Лишь только б жизнь продолжила движенье.