***

Каркнет ворон сизо-черный:
дым ползет из труб копченый,
лед трещит, скрипит мороз,
мерзнет всякий волчий хвост;

человек идет остывший,
взгляд несет домой поникший;
звезды падают с тоски,
рассыпаясь на куски,

небо плавает тревожно;
жить все также невозможно,
и в набрякшей вышине
не понять ни что ни где.

снег летит густой и гневный,
век несет оброк подневный,
оседая и хранясь
в нас, как порох или грязь;

высоко сижу и вижу
утра солнечную грыжу,
жизни тронутую взвесь,
воздух вышедший не весь.

вот дойдет чужой и пеший
до конца, где бродит леший,
и вернет, срывая срок,
чёрствый времени кусок,

не поймав пера жар-птицы,
не успев воды напиться
мертвой или же живой,
полный или же пустой,

смерть его возьмет на руки,
переломит, скрутит прутик,
склабясь, ибо не до смеху,
сунет в зимнюю прореху,

осчастливит, подытожит,
человек он всяко может,
в карты дуть или в свирель,
гниль в себе растить и прель.

и на этот тщетный запах
бог идет молчать и ахать,
отмывать, прощать, слабеть,
неповинным умереть.