Речь о войне и смерти во время дождя
Серёже Данилову.
О четырёх частях.
Часть первая.
Они счастливее меня-головы
поклавшие или сложившие,в голую,
или бурую землю,незнавшие,
что я буду не знать рукопашную,
разбивши свою о смысл матери
в данное время-данное,
есть рукоплескание всему остывшему,
и ,слава богу,что мне бывшему
не быть будущим.Это дождливая
производная от души.Милая
если была,то была и сносная
вера в своё одиночество-взрослое:
они в сознании легли по очереди,
или рухнули?Смерть в данном случае
происходит от слова-дочери,
рожая не будут мученицами.
И вообще,больше никто мучаться
и не захочет,ибо то,что получится
из жизни,то станет предчувствием
предвкушения-вкушать лучшее.
Потому что они не насытились
меньшим телом,тем и счастливее,
что жизнь не тянулась,прикинувшись
единственным благом-влагалищем.
Они посчасливее меня-убитые,
абы как,даже не пулей-идиотической
одержимостью властью,и хилою
версией о терроре.Террористически,
теоретически и практически,
воевавшие были физически
развиты,и нравственно-патриотически
усвоившие значение политически
неуравновешанных,и нетерявшие
минуты,чтобы раскачиваться,обонявшие
более,чем чёрные занавесы
всякой атаки-их зАволосы
любили и оттаскивали.Резкие
у войны запахи и движения.
Не то что нынешние преступления-
порожняки,уныние от безделия
времечко убивать.Жизнь для глаза
должна быть короткой,или
тёмной,любая вещь разной
в зависимости от числа,от пыли
на неё севшей.Метафизически
все войны похожи в эмпирические
сферы уносящиеся ,гм..цены
на единицу любимого кем-то тела.
Вот почему меня домой тянуло-
чтобы ни цену свою оплакивать,
а чью-то бесценность-в массе
великую сущность души в мясе.
Так и хочется крикнуть-"За меня пали",
чтоб ,так сказать,над любовью возвысилась
моею общая структура памяти,
умеющая разоблачать невидивших
странную любовь к лицу-осколками
изуродованному,невидивших подсознания,
скорее всего мысль защитившее
ту,что тянет домой унизиться.
Теоретически война вписывается
в гармонию.Практически не дописывается,
но вычёркивается гармония,
образуя страшную антимонию,
анатомию,биологию и дуристику,
с появлением бога-иноческую мистику,
триумф дьявола,и конец света,
итог эволюции,крах поэта,
или пах у поэта недоразвитый,
а иначе бы возлюбил праздники,
возлагая надежды на сходство
политики и акробатики,
на далеко уходящую дипломатию,
и на близлежащее лицемерие.
Тайна проста,как падение
одного из сгинувщих за мои страдания,
и старания в сохранении последнего,
точно и вправду,что умру я-прощения
малую долю лишь выпросив
у убитого наспех смещением
силой ветра в степи выпущенной
бездумно,с дуру ума-пули стонущей
от коррозий и времени,и где-нибудь
под Ржевом отвалившейся от бицепса.
Или другой возле шеи-полноценного
в воссоздании крупного рода,белобрысого
мальчика по имени Гена,гена
со спецификой добродетели скрывшего.
Вот почему меня домой тянуло,
чтобы выть от салютов,осветивших толпящихся
новых идеологических жертв,чтоб сдуло
меня опитимистически писсимизмом длящимся
поэтически уже полжизни.За землю,
за на земле земли,в небе земли,в воздухе.
Смерть в данном случае я приемлю.
Смерть,блюдущую в мире двойственность.
Если война чудовищна то не-
возвратившимися,красной мочою,возгласом-
звуком вой-на,или речь на
о воине,об изнасилованной Родине.
Потому что спившиеся сейчас напоминают
о безразличии,а мирно спящие
о величии половом,и рыдают
исключительно при виде вида скорбящего
не о человеке,а по природе скорби
самой,как -то запросто с ним созвучной.
Я точно знаю,что на моей морде
мало лица,валяющегося на колючей
проволке.Существует разница между
боевым рубищем,и точно такой же
сотканной из мыслей любимой одежды,
греющей в борьбе за два смысла,
то есть -я почти что обязан,так как;
ценою жизни-радоваться,быть весел,
но это противоречит природе моей и бесит
постоянно плачущую богоматерь.
Если за меня гибнут,я счастлив
быть обязуюсь-но в случае:они счастливее,
и данное время ничего не значит,
данное для утверждения этой мысли.
Война превращает меня в простое
ползущее,способное к толкованию личных
планов,защищающееся рукою
от производства в чреве её типичных
представителей того света,
с этим меняющегося местами,
раз в какой-нибудь год подъёма
в тебе ощущения всей пустыни.
Вот почему меня домой тянуло-
славящие пепел -сказали-память,
разумея под ней длинный список
фамилий,имён и отчеств-
Воин Солдатович Должносмертов,
и далее странное передвижение армий;
какие сиськи видили в снах парни
смерть предугадывая до миллиметров.
И,если была трусость ,то может,
бунтующая сила проливала нАсвет
явную предрасположенность к цвету кожи
и знание матери иной нации.
Ничего не выведаешь теперь спиритически.
Данное время математически
не подсчитает выплеснутого сознания,
касающегося стороны эстетической.
Семантически только две сволочи
обнимаются с отражением своим в зеркале,
вот почему я блюю в полночь и
звёздами брезгую систематически.
Бой -это славно,когда ты в ужасе
от обилия страсти со смыслом разбуженной
в начале бессмыслия всей контуженой
меньшей жизни в фокусе-покусе.
Стена из многочисленных тел и застрявшая
в ней,в них менделеевская таблица.
Чьи-то мысли,что взять станицу
вражескую удобнее ночью,потому как...,
и далее молчаливое-опять безвестность,
опять я умру,но остались,остались
мои мифологические наброски,местность,
которая станет местом уже-моей зависти.
Земля переходит из рук в руки,
как потребность из ней извлекать небо,
с точностью до созерцания всей разлуки
с обеими сущностями и это-
счастье,потому что счастье есть зримость
худшего,и поэтому смерть подобного
тебе родоносителя есть любовь,взаимность
её,ибо он ещё любит и ты любишь
оставшиеся в тебе немощь,либидо,утро,
устройство мозга,например:солнце встало
согласное оставаться мудрым,
с точностью до оглупления больших,малых.
Война превращает меня в копчёное
сало,в предмет разумом обделённый
знай,что ценой падения своего-оный
желает тебе долгую жизнь под клёном,
пересадку сердца,если твоё сердце
взрывоопасно,звенящие струи летних
дождей,под прикрытием крыш железных,
но не мощным огнём автоматным.
Конец данной памяти,есть начало
новых словоизвержений,безкостлявого
без пулевого ранения в позвоночник
металлической стружкой-языка взятого
в аренду,и далее молчаливое
принятие факта,одно безвыходное
положение с выносом на арену
специфической физ.силы.
Они счастливее меня,ибо его длящегося
уже полжизни за зло сочли бы.
"Цена жизни"-жизнь мою превращает
в данном случае-в случайность жизни.
В лучшем из спрятавшихся городов Родины,
в маленькое страданьице,боль в союзе
с приблудной совестью,в работу
домашнюю над ошибками в пузе.
Да здравствует метаморфоза тел в души
патетически разложенное на части тление,
этическое поведение в обществе к мёртвым
по отношению,тоже,что к нам мерина.
Кто видит,что я скорблю всех дольше
День Победы отмечая половым актом,
ибо боюсь фальши и "ценой жизни"больше,
чем слёз крупных,и я не хочу плакать.
И далее молчаливое-да были люди,
не то что нынешняя моя соседка,
стыдящаяся внутреннего туалета,сортира
любезностями обменивающаяся за сигаретку.
Да здравствует курево,водка в фляжке!
Дом ,отапливающийся зимою газом!
Вернувшийся бог пугающий адом,раем,
толкающий ангела к унитазу.
В лучшей из спрятавшейся здесь мести.
Да здравствует установленье правил,
то же,что и привычек-лет двести
ещё быть,как был я когда-то ранен
одержимостью парадоксальной пляски
туповидных мыслей на свойствах тела,
пренебрегать телом в случае души в мясе,
в варианте-да хоть бы и обе смертны.
Птицы пойте,а ветра сильные спите,
я приказываю вам ко мне жалость
испытывать сразу,как только сжалось
мгновение счастливое в параллепипед
замкнутый,отлилось в форму,замуровалось
в стену,и там расклалось,и разложилось,
то же,что думало,а под конец сжилось
то же,что справилось или переодевалось
в счастье без номера,и без лифчика
любви ко всему,что всегда бросит,
всегда в холод,а потом спросит-
"вы ещё живы-счасливчики?".
Странное выживание,и ещё более странная
ты!,производящая впечатление страшного
будущего,а не вчерашнего позавчерашнего
будущего любви,как нечто поганого,
доказывающей в соплях,что главная-
она,каким образом вознестись и с крыльями
завести дружбу.Плавная ты,двуглавая,
переходящая в детские пузыри мыльные.
Я думаю,нет!Я думаю,что я думаю
то же,что делаю думая,что я делаю
некоторую себе астрономию,скулами
передвигая предметы на белую
и на чёрную полосы,на созвучное
со мною -оханье,уханье,аханье,
стонущее страдальческое трезвучие,
почти что всегда лицеобразное.
Война превращает моё рождение
в данном случае в мысль-так надо,
ибо безвыходное есть положение,
специально существующее для яда.
Птицы срите на головы.Где ты дура,
условно тычущая в меня пальцем?
Вот почему меня домой сдуло,
чтоб плюхнуться оземь и самому сдаться.
Война превращает самоубийство,
как-в всё едино,лучше героем-,
птицы пойте и про ехидство,
на грани цинизма,всегда горем
зачатые.Устным в темноту бредом
о смысле жизни,точнее о скучной
её истине,ибо последняя под запретом
чрез Валерик добравшаяся благополучно.
Война превращает меня в затяжное
бездействие.Смерть в данной ереси
не имеет претензий на болевое
своё толкование,пряча прелести
от больного.Война и другое,
и третье,то есть следствие и причина.
Война то же,что и история
дряная,отсчитывающая себя от кончины
поверженного,или завоевавшего
часть моря,над ним облако,
кучу пней,или спрятавшегося страдавшего,
и страдать продолжающего,около
невоскресшей иллюзии и идиллии,
от избытка мечты-лечь на любимую
и озверевшего,плюнувшего на лилии,
как на вялое раздражение чувств-зримое
и уже нетрогающее органы обоняния
и оплодотворения,безобразное
в воинствующем сознании-здание
хрупкой идеологии.Мультипликационное
воздействие на взрослого ратуши
в эпицентре взрыва электростанции.
Если что и цепляет за души,
так это внутренние аппликации,
повторение звуков-смертельны,смертны,
чудоподобные или чудища спящие,
человекабоящиеся и божьи черты
в себя втянувшие методом ингаляции
паров крови,ибо месть то главное,
что отличает бога от местного
бога,советующего держать пасхальное
знамя,как знамени не повсеместного
знания бога,как чудом влезшего
в множество,а в единственного,
как в всеобщее страшное зрелище,
зрелища единственно истинного,
как казалось тогда-нужного,
и вопросительным знаком незачем
усложнять себе личное,здесь воздушное
наружнее существование,тем более сидячи.
Война превращает меня в сидячего,
и ждущего только,когда нападение
станет безвыходным делом зрячего
ничтожество тайно своё узревшего.
Потом я умру за пределами города
без фотокарточки,помышляя о простыне
чистой с цветочками и о Гордине
Якове и о тупой мудрости,
как казалось его отличающей.
Да здравствует кажущееся,тогда кажущееся!
Да здравствует в чреве ещё мечтающий
о даннном нелепом случае
одиночества,или его единожды
натуральном виде,в виде письменного
изложения,как будет кинувши
внутренний взгляд ненароком лиственный
выглядеть хаос,объятый смыслом падения.
А иначе весна громоотводы не строила
бы.Я в состоянии оцепенения,
в смысле тявкаю не будучи благоустроенным.
Всё на земле падёт и падшее-
главное слово.Боль в истерике
от своей смертности,ибо время ставшее
наступившим в том же Тереке
полоскала свои величественные
одежды,но одним и тем же сомнением
мучалось,оставляя лирические
отпечатки единственного произведения,
как кажется в оформлении слёзном,
и успешной живучестью левых флангов
за счёт сжимающихся в туберкулёзном
теле указательных двух фалангов.
Война превращает меня в печальное,
бесцветное местоимение-борьбу радости
с страстным бессмыслием страстности,прощальную
строить себе сущность в старости,
если...,и далее мы обвенчаемся,
если опомнимся,но мы не опомнимся.
Настоящая жизнь оскверняется
уходящей тобою в конницу.
Трепещущие смерти!Всё дело в смерти,
в храбрости,в передвижении войск на запад.
Война-это долгое пребывание в третьих
числах всеми любимого Пушкина залпом
заткнутого,или я сбился,сбитый
чтением по руке твоей непригодности
на военную службу,или Ада с Идой
не знали всех педагогических тонкостей
в обучении филологии и философии,
разукрашивания и замулёвывания-
первой воинственности второй же оргии
красоты в всеобщем её выплёвывании
её-крови.Тело ползёт красивое
страдая припадками ненависти,
любви и рвущегося на синее
небо лёгкого деторождения.
"Будь,что будет"-это уже вторая
версия о ребёнке.Отчизна в гневе.
Выжить нельзя чего-то не предавая,
в данном случае мысль о деве;
и это уже безмолвие,ибо нескем
вести разговоры о слишком сложном
возникновении в человеке черезчур резких
поворотах шеи в сторону ложных
объяснений патриотизма.Скорее
нельзя выйти-я же тебя защищаю.
Видишь ли я в окопе быстрее
соображаю и тебе обещаю
конвульсию,желание плюнуть в ижицу,
в слово,которое якобы,кормит.
На самом деле оно еле движется
и наши с тобой отношения портит.
Видишь ли,для любви нужно время,место,
температура тела,в желудке -каша,
хотя бы малюсенькая надежда-
что в объятьях всё счастье наше,
и наше после-"ценою жизни"-право.
Птицы пойте,но нас не смейте
попрекать,что вставать не рано
позорно, и подобно смерти.
И далее молчаливое-какова чаша,
какое сопротивление непротивленью-
В данном случае смерть даже
и не смерть вовсе,а сплетение
всех их в одно громадное-
спасибо!,ибо чтением занят я ,чтением
по движеньям её безотрадного
её же,но мне приятного соблюдения
норм,запрещений,попыток слиться
с покоем в мозге,и от войны же,
если нужно телами загородиться,
чем быстрее,тем душами к богу ближе.
Лучше молчи отношение моё к звуку,
смыслу и слову,молчи ,но лучше
дай приятную стонущую разлуку,
разложенную на воду,сушу,
бездетность,беспородистость, и частых
непопаданий в природу скорби,
непролазную сущность деепричастных,
выпуганных дубовым корнем.
Люди успели понять,что люди,
созданные для жизни жизнью
не дорожат-видящие её в блюде
первом,втором сотворены мыслью;
это любовь во всём её неудобстве
произносит-сыты,обуты,да немы,
и ей возражают люди на сходство
опираясь нищей любви с победой.
Война превращает меня в "успели
понять,и тут же успели разом
застыть в земляной постели,еле
запомнить успев часть приказа".
Мысленно становиться прахом,кучей
в неприятном стекании крови с глаза.
Лучше бы ты была просто тучей,
достигшей снижения до соблазнов
с тучей человека смешать,с бездной,
с прологом,где бы танк осветил фарой
рукопашную смертной души с трезвой
фугой о вымысле смертной пары.
В воображении ты ещё дальше,чем дальше
невозможность подачи воды в трубы
для обогрева субъекта,но раньше
первой любви,возвестившей,что губы,
сцепившиеся в борьбе/здесь за мысли
о времени/-скажут -оно грозило,
но понявшие его безлично-скисли,
другие,понявшие его бесплотно-с силой
были выброшены на дно духа,
и там от одного вдоха предали
что-то,в данном случае слабость уха
пред властью движущихся картин,и далее
молчаливое-война меня превращает,
вообще,в превращение одной позы,
в иную,с разницей-что прощает,
лишь тот,кто оценил слёзы,
как различность наших с тобой познаний
в сфере падения их на лица,
утративших сосредоточенность на дланях
Никулина,Моргунова и Вицина.
Трепещущие смерти,смейтесь и смейте
смеяться,ибо всё падшее возвестило
о счастье рождаемых,в данной флейте
слабое одиночество на грамм тратила.
Взрывчик,но до того безвредный,что яблок
глазных и висячих,сладких не тронет.
Хуже всего на земле -это галок
блюдение одинаковости-фон в фоне,
в смысле нет глубины,ночь простая,
смысл раскрываясь лишь искалечит.
Она,например,здесь никогда не станет,
потому что-"чего"-здесь же противоречит
исканию глубины,а нет,то хотя бы
протяжённости,длительности,или линии.
Она никогда здесь не станет ямбы
заучивать прежде молитвы,субтилии
в грубом названии больной нежности
хранилище обустраивать,смерть взвешивать
и рассовывать по карманам брюк в спешности,
чтобы глаз не приобретать бешеных.
Мысленно становиться твоим оглашается
долгим-ура,в сопровождении
грустной музы,которая на всё соглашается,
лишь бы не быть ей на человеческом иждивении.
"Я сама по себе,война превратит тебя,скрою
я природу свою,хоцу расжирею".
Она никогда здесь не будет с тобою,
потому что она здесь не станет моею.
И в этом нет глубины-одной жизни
хватит на то,чтобы понять слепое
дыхание второй смерти,и как трижды
не чувствовать чувство и влезть в чужое.
Видишь ли небо небесконечно-
условно,ибо что познавать в небе?
Там мало предметов,грудей,конечно,
если скажешь-канешно,терят в бреде
конец.А то,что любая встреча
завершится однажды боеприпасом,
и останется память,есть быстротечно
движущееся колесо с запасом-
и это мысль,что сама память в память
падёт.Человек способен лишь думать
не делая ,и делая -дело ставить
в послевоенное время-числом в сумму,
в числительное-ну,сколько?не посчитали
необходимым,примерно,что звёзд в небе.
И по общему верованью их сжигали,
и заливали слезами слова эти.
Смерть при зажжённых свечах ничего не значит,
в электрическом свете здоровые организмы
велики в сравнении с теми,кто плачет
от редких,но довольно-таки сильных софизмов,
ибо и вправду на поле битвы я встану
грудью,но как-то лениво,уже зная,
наверно,что она здесь не станет
биться в припадках вдовая и холостая.
Потому что она для меня испарится,и ревность,
которая всегда возвещала,что можно
завидовать,раскрашивая ненависть в бледность,
как цвета страдания,уже невозможна
станет,но вероятна,и там в действительной глубине рассудка
проживает жалость к чему угодно,
и тогда падают одни мелкие буквы
лицемерно ухаживая за животными.
И там испражняясь на ствол шумящей,
от залётных ветров ,берёзы-ты происходишь
от маленькой комбинации :веры в ящик
с тоненькой бесконечностью-думаю-проигрыш
выигрыш.Видишь ли любая победа теряет
больше,а жиденький мозг не в силах
производить поимённо подвиги,мямлит
закрываясь опрыскиваньем тли на сливах.
Ибо и вправду любовь-это защита
с обязательной смертью в конце,в середине,в начале,
будь то хрупкая женщина,или мощный мужчина.
Жизнь подарили смертя,смертям жизнь обещали.
Я как мог защищался версией о простом человеке,
чудо забывшем,с местным влечением к богу,
тому кто поможет,если замкнутся реки
в толстые льды,в Ладожскую дорогу.
Она никогда здесь не станет трогать
вещи за их ископаемость,вторую сущность,
чёрта за хвост,наточившим ей ночью ноготь,
отчаянно слезшим с небес,ибо здесь лучше.
Я плохо вижу,и то,что вижу склоняю
в родительном падеже,то есть чего ради
мне приходилось больше выкрикивать-не наблюдаю!
чем-да здравствует ,вообще,всякая память.
И исходя из лишнего,данного мне природой
страха,вместо рук вваривать ей регистры,
заполняя их слегка думающей свободой,
так же,как наполняются мыслями о себе министры.
Война меня превращает в собственное событье.
По сути мир должен был спасти Достоевский,
если бы тайны вскрылись,но они-забыл я,
что это трудное место,требующее стамески,
то есть работы всего человечества/здесь жажды
не только ума,но и просто болтливой ночи/,
о каком-то успехе,например,сотворении мачты,
парусины из облака,и жёлтыми твои очи,
бред о добре,бред о зле,о руке сзади,
толкнувшей меня незримо в пустое днище
усталой комнаты,и тоже пустой,ради
всегда ради взгляда в воинствующее пепелище.
Бред о терпении запасном,где-то в мышцах,
на поднятие и несение тяжести нерасчитанных,
бред о видениях блеклых тебя в суперпышных
лесами местах,в стихах моих недописанных.
Мир должен был спасти звук,но звуки
отчётливо не сказали-какая она по счёту,
а просто единственная,а это уже не звуки,
но страхи ,и страсти,и вдохи в любую погоду.
Не пади Ромео с Джульеттою смертью храбрых,
не пади Зораим ,скормивший себя воронам-
не сказали б -любовь побеждает,обратно
смерть является человечеству здесь фоном.
Я люблю смерть,смерти боюсь,и смерти вверяю
жизнь,как постылую форму-стремленье к счастью-
ада влечение находиться всегда с края
левого,и соответственно ,справа рая.
Война меня превращает в мужественное приношение
собственной смерти в жертву,в то,что необходимо
оставить,чтобы остановить следствие,то ли чтения,
то ли не чтения книг о движении вида
к роду,и далее молчаливое-подвиг смертен,
ибо здоровые организмы не знают мысли,
той,что любовь доставляет здесь массу сплетен,
обречённых угаснуть прежде,чем она появилась.
Часть вторая.
Поздно участвовать в становлении личности на
любой путь,внешний мир раздражает,а
внутренний мир даёт ей сейчас уснуть,
чтобы несуществующему существовать дать.
"Будь,что будет"-и это как бы мечта,
то есть то,что есть-голос из тишины
о том,что голос утратит свой смысл в слова,
пытающийся под сурдинку пропереть,пролезть.
Она здесь не станет красть гвозди,цемент,
способных на миг захлеснуть вой в груди.
Боль пресмыкается,чтобы жить,а нет-
гудит сама тишина в ушах после всех
моих превращений,а ищущих поцелуй уст
в плевок,оскорбляющий целый сонм-
жаждущих всё стерпеть,лишь бы был он:
лишённый всяческой глубины мир искусств.
Мир должна бы была спасти глубина,
если не глаз,слезящихся от ветров,
то хотя бы всего человечества здесь вина,
та,что умереть за Отечество не готов
я,потому что смерть есть не тот пример,
чтобы выкрикнуть-хорошо!,или так ему
и надо,ибо она здесь не станет тем
верованьем в послевоенную глубину
красоты наступившей.Красота должна бы была спасти
мир,было же когда-нибудь ей в обрез,
то есть не работая ели,а евши стреляли вверх из
лужёных горл,в сопровождении ядовитых стрел.
Мир должен был бы спасти он,
но он,как писали оставался и глух и нем,
потому что вид на страдание-это уже шаблон,
схема того,что будет,если не было перемен.
Всё равно.Лишь бы успеть задушевных тебе не
петь лёгких мест,ибо их только и можно петь,
как плыла ты раздетая до гола
не мной,а потопить стремящаяся волна
с мочой воевавшая на берегу-лгала
дну,что будто бы ты равна
ночнику,а впрочем...,и далее смех,
столь необходимый лицу,чем их
неодушевлённой,бессмысленной речи о
том же теле,что как-то моё легко
восприняло в своё,точно и жизнь и смерть
эдентичны друг другу в том,
что должны ,как бы справиться у
человека-какая здесь боль уму
подходяща,естественна и чему
удивляться,раз есть всему
объяснение.В войне выживают случайно,судьбой
промах считая,взятие в плен ,или плен
минуя,нехватку оружия и патрон тем,
что миг налетел злой,и "сегодня домой
я,наверное,не успею ответить",видишь ли ,лишь бы успеть
осознать,что лёгких мест мне тебе не петь
более,и сама ты трудно станешь любить,
и -далее молчаливое,здравствуй смерть.
Видишь ли ,если дожди не пройдут всё
гнить начнёт-отупеет лиризм,фашизм,
некогда будет твоё плечо
исследовать,и записывать- брызг
крови нет,во всех положеньях дрожит оно,
как-то неестественно дорожа..вдох
январём двадцать восьмым числом,
вероятно,тогда и родился бог.
Три километра слева от этих мест,
существует дом-мысль:идти ,не идти,
дышащая сама по себе месть,
шанс провалиться сквозь землю и
истина в жалком своём естестве,
что,если была любовь,то она
принимала форму стыда и мне,
известно,что дважды два
детская гордость,и ,что земля
состоит из глыб,ключей и солей.
Если всё-таки есть глубина,то для
исключительно естества морей.
Шесть километров отсюдова лиственный лес,
огороды,быстрей зарастаемые травой,
чем засаженным в них корнеплодом,мой
среди них выделил столб буквой-Л,
отлитый,видимо,в бывшем СССР.
Проницаемый сквозь окно звук
говорит,что если была любовь,то теперь
есть только тяжесть поклатых рук,
мягко говоря ,на лицо.Смерть,
тем страшна,что её не ждут;
приложимая только к другим смерть
неблагодарный мартышкин труд.
Всё убеждает,что ты тля,вша.
Она никогда здесь не станет ждать,
когда выцветшая начнёт душа
форму бессмертную созерцать,
снова,вновь,или как там ещё-опять.
Сила первой тоски сильней,
чем промокшие ноги её ,чем пять
страшных лет,говоря ясней
слежки-как время блюдёт свою
выразимость в искренности-как дела?
Жизнь не движется-нет числа,
чтобы выразить тёплую уст струю,
пар в тебя,и в постель к тебе
слух-что счастье,как трижды три
можно вычислить если в -Б-
существует и то,что горит внутри.
Пятьсот километров отсюда Москва,театры-
малый,большой,кукольный-москвичи
никогда не узнают,что" некуда отступать"-
означает-"давайте смерть",кричи
я люблю одну смерть,ничего не взять,
кроме ней самой в глушь и тишь.
Жизнь привыкает к движенью вспять,
сны контролируют мозг и мышь.
Ближе всего отсюдова- смерть,
руки вытянутые к дождю,
беснование,признание неких черт
за свои,отрицание вся и всю
ложь,если узнана ложь ,из
себя вырубая тяжёлый стол,
чтоб движенье проклясть,потому что их
отрицает печальный взор.
Война превращает меня в -опять
война,в устную жалобу на творца,
в то что мне теперь созерцать
не дадут естественного конца,
смысл не дадут найти тишины,
люди нетрогавшие колен,
от которых слюна,и любовь и сны,
выступающие на поверхность вен
узлы.Суть не дадут найти от
чего так желаема жизнь здесь.
Человек или льстит себе или другим лжёт
в постоянном стремлении влезть
в нужность,в историю,в слово-он,
но никогда в бытовую смерть,
в безымённую смерть,без ворон,
единственно настоящую смерть.
Война превращает меня в-битьё
баклуш,ибо мир не спасли
жизни мощнее,чем всё моё
нытие-ну! нашли,нашли,
разукрасили,выдали-каково,
получилось?-в войне многолик ,красив
только подвиг,смерть одного того,
кто известен и масса других таких.
В трёх метрах отсюда-дверь,позыв
одиночества,останавливающийся язык
за зубами,несущественный вклад в тебя
чистоты,создаваемой из огня.
Отдалившейся срок разлук,встреч
произносимыми в быту-его нет,есть,
или придёт тогда-то,или стеречь
я не буду,или буду,и убедясь месть
не возбужу,не воздвигну,или просто вон
выгоню,если есть изба,дом
свои,вообщем нечего здесь терять-
образ человеческий сохранён.
"Да"и "Нет"-выражены в болтах,
в яйцах,мелких и крупных деньгах,
и в классе всегда есть чей-нибудь сын,
в которого все плюют,ибо он враг
чистоты,одежд,ума.В четырёх
метрах отсюда и мой черёд
смерти сказать-ненужна,страшна,
как и вечность,коея нас не ждёт.
Ну и пусть.Война-это бред,итог
скуки.Глубина войны-бог,
непоказывающий никогда лица,
похваляющийся,что так простоять смог
миллиарды лет.Этих черт искать,
якобы суждено.Она никогда орать
не станет на смерть,потому что смерть,
единственный вариант любить без
конца.Вероятно,глупо смешно.
Сон не пошёл-снился грех.
Грешно то,что потом грешно,
а сначала ,кажется,лучше всех
я тебя между стеной и окном
сжал,червь смотреть выползал
на хмурое полотно небес,гром
ничего особенного не выражал-,
объяснял,как дикарь его возлюбил
всей отмытой водой душой.
Война превращает меня в мир,
созданный будующей войной
за мир.Между ними тоска,борьба,
листопад,кладущий крыльям предел,
глыбы тающего там льда,
люди,которые не дадут мне
суффиксами пресытить свою жизнь,
смерти сказать под конец-ты,
собственно только моя смерть,
долготой отмежёванная от глубины.
Мир-предмет,которым пользуют глаз,
выгода та,что лежащий ум
вечно жалуется,что за раз
не способен вычеркнуть всю печаль ему
непоказывающую своих глубин,
ибо нет её,и -это уже боль,
ибо зачем я её любил,
если смог бы её так- любой?
Часть третья.
Война меня превращает в -стал ненавистен
ветер,нужно менять климат,нет денег.
Та,которую я желал бы видеть и
износиловать с её согласия греет
абсолютно ненужного ей человека.Сколько
маленькое мышление унесёт силы?Сколько
не дуй чистым ртом,бывший тлеет
ангел.Она говорит ,что матерь
божию не знает,и от прикосновений
не испытывала страданий лёгких.
Будущая,какая-то злая женщина и это,
та самая комедия и я в ней в разных
эпизодных кадрах мелькаю.
Далее следует полное расслабление жестов
мозга.Будь,что будет,но я уверен-
Пушкина бы стошнило от однообразных
затвердеваний его лёгких текстов.
Мир должен был бы спасти Пушкин.
Война меня превращает в -что значит
спасти?Разве человек не вызван
из смерти,чтобы все пушки
имели холостые заряды.Не чудо-
рожденье,но тьма нищих справляет
поминки по спившимся детям,плачет.
И злая женщина мне обещает
поединок словесный/я бы хотел телесный/,
и сколько она стоит-известно
моему сознанью.Сознанье блейфует,
обманывает,но как-то приятно.И странно
злая женщина мысли мои занимает.
Ей поэтика,что мне её скандальные ночи.
Её никто кроме меня на любит,церковь
даже.Время,которое ей не морочит
голову,ей пророчит падение нравственности,
мат и сплетни.Мой избранный путь бесцельней,
и запах,которым она обладает
в силу трёх комнат,которые она же имеет
стихотворений не драгоценней.
Хорошо,что вывода никакого не существует
из выше и следующего.Природа не протестует-
вынуждена сдаваться.Природу спасают
любители бабочек,чтобы спасти природу-
необходимо убить человека.
Любители трав и неба на это
негодны.Бог-это то,что модно
в определённое время,любители бога
добрыми делами не завоюют
себе трона.Тот кто рождает людей знает-,
что объяснив смену времён года
не объяснить перемену на мир взгляда,
что человек оттого страдает,
что таких как он на земле много и вырастая
выделяет себя из стада
путями,которыми любители нрава
чистого, объсняют погоней за адом.
Любители ада нравы свои куют из злата,
любители од,и прозы из честной зарплаты,
любители игр телесных из сна смерти,
любители детских глаз из песни,
любители здешних мест из мести
любителям шкафа,газа и тверди
выражаемой в га,любители толстых
женщин,как не надо подушек,из лести,
любители злых ничего не умеют
делать,думая-какие вещи
не дадут ей взлететь с погостов.
Хорошо,что свободы никакой не существует.
Глубина пред глубиною панует,пасует
в обыкновенное путешествие,с сферы-надо
ещё что-то,и далее молчаливое-она для гада
стала проще бетонной смеси;
можно жить сознавая
одни предплечья и одевая,
чтоб не сказали,что ты худая их в злые речи.
Часть четвёртая.
Знаменитое-"О ,Боже"!-как ключ к гортани,
звук-это воздух назад,очищенный мозгом.
Она,если смывает здесь грязь в стандартной ванне,
как-то вяло ложащуюся на её плоть ,то просто,
начиная с мизинца,медленно задаваясь вопросом-
одиноко ли её на данный момент сословье
с квадратным метром,и Солон,скорее больше философ,
чем политик,не правда ли ,благородье
моё?-то есть её никто не слышит,и это узы
способные радость на плечи положить удобней,
ибо и радость груз -не говоря искусы,
не требующие физической силы,и сотней
если живут,то мечтают о разрешённой
им передаче в свою власть движенья.
Если она и довольна здесь массой пшенных
крупинок то,потому что потребует усложненья
отношений,потребует их со смыслом,
и мне обидно,что это просто в воображеньи
каком-никаком угроза сия нависла.
Версия о глубине пораженье
терпит и тонет в той же впадине,яме,
и там обрастает возможною сложной жизнью.
"Будь ,что будет"-и это уже Футзияма,
и бегство на новые места тризны.
Уши всегда прислушиваются-не стукнет ли крючком пальца
кто-то,не спросит ли-Валер,ты дома?
Такой диалог надёжнее,чем страдальца
сдержанность в отношении слова.Идиома
лица.А если за-да,дома-последует :скоро
надежды не будет.Что такое-надежды
не будет?Откуда ты знаешь?Или она горы
сдвигала,уподобляясь подземным толчкам,но прежде
на ощупь,слабых мест во мне не обнаружив,
ушла содержать потухшие очаги хлебом с мясом.
Что такое-надежды не будет?-Личный ужас
рождённый одним ,будто счастливым часом.
Птицы пойте.После смерти отчаянная попытка
умереть снова,есть утешение так думать.
Бог против чего-то,значит есть прыткая
сила жрущая обособленно,со своими гумнами.
Война требует лишь терпения,чаш зла,но добрых.
Трагедия её не в павших,но в неуверенно
самих себя задушивших,а потом не скрою,не в скорых
верах замоленных,и как-то растерянно
по сторонам зырящих.Злая женщина-чудо.
Чрезмерно бывшая.Собственность чья-то.Утром
красящаяся,озарявшая некогда атрибуты
непостижимости,и мою мрачную утварь.
Её никто кроме меня не любит.Меня любит
кроме меня самого-ангел,стремящийся воедино
всё здесь смешать,и ангел ничего не диктует,
а я ничего не записываю торопливо.
Война превращает мудрость в трусость,а ревность
в преступность.Жену в мужа,его же в храбрость.
"Будь храбрым,я же стану хранить верность",
способные мыслить рай-не радость
за голову на плечах,а рай тревожный,общий;
пели же когда-нибудь птицы о смысле рая,
и им подражали,был же и рай,ну хоть претощий?
Был,был,был -двоеточие сохраняя.
И это один из них:мелкий,мгновенный,падший,
ясный,понятный,сомнительный и предпоследний.
Война превращает будущий рай в вчерашний
бывший уже:зимне-летний,осенне-весенний.
Она никогда здесь не станет говорить о бессмертье,
а впрочем,слово сие сберегают надёжно книги,
и одиночество,но сущность мысли дурна,а это
в уме лишь задумало сумму двойных религий.
Война превращает религию в то что надо-
не ведают ,что творят-ведают!ведают сотворивши
ранее некоторых представление о мире правды
в радиусе десяти вселенных и озаривши
тьму своим появлением,а та уснувши,и устаревши
бессмысленно упражняется,воскрешая мёртвых из мёртвых.
Хуже всего на земле,это земля объевшись
становлением на путь истинный с путей модных.
Я люблю смерть.Смерти боюсь.И смерти верю.
Молодость встречена смертью.Смерть-слово.
Слово встречает смерть и смерть добрее
бывает встречаема осторожно,подчас ново.
Смерть везде означает-везде любовь звёзды
описывает скорее,смертью боясь обернуться.
Только любовь напоминает о смерти и слёзы
обеих смертельны.Невозможно,нельзя вернуться
из смерти и из любви в дурно пахнущую смертью
жизнь,в бурно льющуюся струю крови.
Струю,потому что струя бессмертна по долголетью
и непрерывна,свёртыванья лишившись в корне.
Я люблю смерть свою,как познан чрез смерть и поздно!
Она не сразу узнает о моей ночной смерти,
я умру от смерти ,а не от коза ностры
в смерти своей убедившись ,лишь смерти
после.Я люблю после смерти смотреть солнца
искуссво садиться,как-то всегда разно и жадно
сердце моё заглатывать в свои кольца,
заполненные цветами безумно,но аккуратно.
Ты никогда не узнаешь,что из-за её смерти
тело моё бессмысленно созерцает этап разлуки,
именно тело,ибо в второй части жизни и в третьей,
есть только тело,боящееся телесной муки,
и смерти.Птицы пойте о ней.Смело пойте.
Птиц поющих о смерти на свете нету,
или я сбился,или новую жизнь обещают войны,
войте,но как-то целенаправленно,звук унижая этот.
Злая женщина усомнившись в моей везучести,умываясь
в зеркало смотрит ,волнуясь каким-то бредом.
Человек способен лишь вспомнить взбесясь и каясь,
род свой исследуя за её коленом.
Ночью мечтая-что,если б желанья совпали
наши,вдруг,по каким-то своим причинам,
стало б тьмы невезучих,а так устами
чувства устали промахиваться выстрелами в бочину.
Злая женщина русская,с бровями пышными,с усами,
встречая меня случайно думает-поскорей бы-,
или я так думаю под солнечными лучами
в надежде яблоко надкусить великолепной мельбы.
Внутренний мир глядя на грязные руки поёт-жалко!
Люди добрее,но почему-то они одиноки.
Смерть-это закрытый взгляд в небо,двуспалка,
где один отвернувшись от мира улёгся в ноги,
но по сути своей ,упёрся ещё в чьи-то руки.
Так бы и спать нам вместе,но смерть-искусство,
жаждет,чтобы её пожалели,стучащий стуки
убавь,ей и так неспокойно,речей устных
умножь лучше,ищи под ребром у ней смысла
всех страданий своих,не у смерти-у ней,двуличной,
ибо,где настоящий лик,там смерть,а вышло
из того,что будет,лишь то,что было.
Рискнём же жизнью,ибо я и ты из народа.
Ей ничто не препятствует жрать рулеты с изюмом.
И после нескольких ахов,ухов,и охов,
слегка имена перебрать,творивших ей и отсюда
облик средней красавицы,ранее всех пустившей
корни,осевшей навечно,надолго,прочно.
За неимением бога,незнавшей,что и простивши
можно выглядеть пред собою человеком неточным.
То есть неверно звать себя человеком.Останься
первой любовью,как прозревающей время сбоку.
Всё-таки есть безнадежность,как не старайся
внушать себе безразличие к власти рока.
Значит нечего ждать-аншлаги,аншлаги,аншлаги;
злая женщина не делает лишних движений
в сторону,где шлаки в угли,а угли в шлаки
то и дело метаморфозничают до глушенья
чувств и секса,нет-секса в последнюю очередь.
Глаза закрываешь и видишь её обнажённой,
как-то нелепо и неумело раздвинувшей ноги,и очень
сильно вздыхающей-побыстрей бы что ли-.
И это-что ли-народная мука."А,ты,что ли?"
А кого же вы ждали.Я-одиночество в абсолюте,
и брезгал твоими абортами,твоей боли
я не выдумывал,боль в Спенсере,или в Юме,
но выразительней в Скотте.Географический почерк уныло
себя раскрывает,а после лежи и мёрзни.
И так сохраняются жизни,и так постылы
становятся её постоянства в желаньи поздней
тебя узреть,как-то по своему веровавшей,что смерть -не наше
родное,в всегдашнем позднем-не так надо
было,и в этом вся скорбь оказалась и краше
неё только мрачная вечность,и вечность мрака
и света.Нет!только мрака,осенних листьев
дурная примета."Приди,приди,и останься",
но подобного больше не существует в письмах
за потерею имени,и в ошибках большого пальца.
Знание собственного ничтожества-единственное знание,
здание,которое не строится-грезится,то же здание.
Тяжёлые слова в отличии от существительных не доказывают,
не доказывая-доказательство само подсказывает,
что и оно одиноко,и средство,которым а богу
никто,никогда не приблизится-дорогу,
которую ты себе представляешь пылит усталость.
Больше всего устаёшь,доказывая радость.
"Будь,что будет",но она уже скрылась не за горизонтом,
рядом,но это дальше.Места курочат взоры
внутренние.Война меня превращает в -оптом
зданные,едва клевавшие мысли,подкормом
для коих явились руки,колени,ливни,
от силы два вечера,и один затяжной-зимний,
смерть,как доставка на дом и бесконечное-завтра.
Уверяю тебя будет тем же,с разницею осадков.
Тебя узреть поздней-маленький смысл.Видишь ли
совершенны лишь дерево,женщина с кипятильником,
женщина лгущая,вопросами незадающееся ,невидимое
безмолвие-совершеннее них-одиночество и центральная
канализация,познавшая стенки бетонного
с теми же причинами и следствиями ,диаметра.
Богу,знающему всё о будущем скучно,карающий
бог создан бессилием,и фирменой видиокамерой.
Смерть происходит от слов-убили,или смертельно
ранили,или дожили до самой смерти.
Были куда-то отправлены,или были отравлены,
потому что -мщение,или любили себя чрезмерно.
Я пробовал жрать и спать-скучно,любить одну-невозможно.
Бессмыслено говорить о смысле,ибо всегда станут
тебя сторониться.Мудрая жизнь немножко
противоречит поедаемой в час пищи.Всегда обманут,
чтобы лучше казаться.Смерть далека,потому что
немыслимо оторваться от покрывавших тебя,чистых
принадлежностей спальных.Дети рождаются от мускулистых
приёмов бёдер.Так и запишем-ей это не нужно.
Тяжёлые слова выражают неисчерпаемость,созерцанье
не каких-то глубин,а самую мелкую сущность,
того,что может и явится тайной нечайно,
но ум никогда не утешит,и это ясно,и к лучшему.
Я люблю смерть,как мысль,как лучшую мысль.Смерть,
как лучшая мысль-добро,добро,ибо твоя,
видимо заберёт мою,бескровную,и ручью
нежную несговорчивость не пропеть.
Я пробовал умирать-одинаково.Разница в звуках-он,
мог бы-и далее неизвестно что,слабый стон
одной,проходящий мгновенно,проблемами чертежа
личных будущих чревоугодий.Страдай душа.
Смерть-душа.Хорошо,что духовная смерть-
смерть большущей души,хорошо,что ветра
мучали по ночам,и много умерло до утра
не дотянув.Смерть души-мысль,но смерть
смерти самой -абсурд.В голове одна смерть.
Сказать:смерть тысячу раз-полюбить смерть.
Человек-это смерть,для других смерть
одинакова свету в смерти.Раздавить смерть,
подстрелить смерть,съесть смерть.Всё на земле смерть,
говоиили,что жизнь,говорили,что жизнь одна.
Как брехали любители жизни,зависящие от сна,
от смерти зависящие во всякие времена.
Время-смерть,дальше времени-его смерть.
Её никто кроме меня не ждёт.Ожидание-смерть.
До любви,во время любви,после любви-смерть,
умерла смерть,воскресала смерть и учила смерть.
Злая женщина лжёт,потому что не смерть её,
придавила,как пресс,и сжирала живьём.
Это глупая боль,если боль,но упрямая боль,
чувства чешут язык,шевелиться ему не впервой.
"Как одета она?"Как всегда.Я ей бы хотел
сделать чистую боль,от которой кишки болят.
Жизнь-великая трата своих времён-
не на тайну,а простое употребленье тел.
Злая женщина-плоть,стихшая и теперь сидит
на покрытых дряной тусовкою жидких креслах.
Вечность есть,потому что вечно она спешит
сделать шаг.Мне бы хотелось -взмах.
Это лишняя страсть.Чрезмерно подносит бог
дары,еденственно в чём не подло его упекнуть.
Ей никто,никогда не сложит подобный слог,
и это уже суета,и слишком пустой путь.
Тяжёлые слова честны.Дождь идёт.Он тяжёл.
Писем нет.И это ужасно теперь смешно.
Серьёзная жизнь грустна.Смерть-кто,что?,
больше кто,ибо одушевит масол.
Нет тебя,и нет никакой тоски,самоубийств,
зверь смердит реальной,и ранней слезой.
Мечта не мудра.Простота пострений смыслов,
точно пленница следует всюду за мной.
Что такое любовь?В данном случае сон и вред,
наносимый умыщленно в злобном рёве-не я
создаю свой портрет,а более тусклый свет,
бог,якобы,промышляющий для одного меня.
И это уже хула-мощный гармон хвалы.
Небо,небо без дна.Рай какой-то чужой.
Смысл небес-красота,обложные дожди,дары
бескорыстно добра,или это душевный сбой.
Я люблю!Вырви это люблю на плешь.
Больше всего на земле хочется землю сжечь,
потому что нет сил,понимешь,понимаешь?
С трудом,и ,именно,тяжёлых встреч
впредь не случится.Ничего не случится впредь.
Можно вообразить смерть,и потом умирать
сотни раз.Лермонтов не дурак,заметь,
ничего подобного не собирался ждать.
Её никто кроме меня здесь....,но и я гад,
браво,гад!И такое звучит,как брат.
Чрез женщин удобнее всего себя познавать
выбирать лучше их всегда наугад.
"Где она,неужели уж спит?"-"Да,легла".
"На каком боку?"-"Всё равно"."А где смерть?"
"Руки раздвинь,пальцем мани,не там!"
"Где,где,где?"-"Сам знаешь ,где".
Одиночество-путь.Хоженою тропой идёшь.
Дождь тоже идёт пройденною тропой.
Ну и пространство пробили они себе.Пой
о мелкой обиде.Внутренности даёшь!
Даю!Рот не забудь,разинь,говори-о-
ди-но-чес-тво,по складам.Дыши.
Мир удивляет детей,исследующих говно
своё,но сам мир дивить не спеши.
Мудрость-мир удивлять в тишине,чем,чем?,
эти знаки в конце убъют.Мир спасти
должен будет ,горючим заправленный с два че
на борту -ковчег с суриковым клеймом.Прости,
от тяжёлых слов мне икать,лгать,но жить.
Смерть мужам,но и бабам,но это потом,в конце.
Если можно его вилами заколоть из-за клочка межи,
значит бог замышляет комическое эссе.
День за днём я иду.К смерти своей иду.
Ни к тебе же идти вымаливая её на руках.
Можно вычерпать рай собирая с волос пыльцу,
и это уже клоунада в общих своих чертах.
Неисчерпаемо токмо небо,ибо что с него взять,
и тебе и мне пользоваться им запрещено.
Нежность,если любить пятую и шестую пяди
во лбу-есть сплющенное в тисках число,
то есть тот же почти захват,бросок-ура!,
но мысль в очко записывает теперь пласты
недоразвитых лиц,неудачный подъём зерна,
и сокрытие с глаз долой в дремлющие кусты,
чтоб нарочно творить борьбу уст с её
безыскусстностью уст.Жизнь вобрала блеф.
Я уже как-бы молюсь за удачный её тёрн
неудачно собственный запечатля надев.
Где она?Кто она?Ты,она ,ты,
замурована в -ты-словесная гущь.Прости.
Грех ли был совершён,и другой положён на рты.
Грех должен был мир спасти.
Грех осознав,всё-равно её ждёшь.
Сразу бы в гроб,как только сомкнулись все
удачные здесь круги.Круг даёшь?
Даю,замкнутый круг в хвосте!
День за днём я иду жизнь свою сохранив
специально.Случайно.Для страческих рифм ,не рифм.
И это какая по счёту война,в будущем сказ и миф,
исторический факт,документ,опыт,и никто не погиб,
потому что погибли за...,и далее спасена.Дуй.
Бог придёт?Зачем тебе злой бог?
Добрый будет казнён,растерзан,рискуй
видеть смерть без глубин,просто смерть,как свисток.
Я люблю тебя смерть,потому что людей нельзя
чувствовать ближе.Ближе небес земля.
Ближе земли ,лишь ты,выброс души во тьму,
или на суд-понимаешь?Потом пойму.
Война меня превращает-в пойми ,наконец,войну,
в ней познай контрудар,защиту,борьбу,судьбу,
бога плача,и плач одержа над врагом верх,
лучше плач-это потом смех.
Всюду смерть.Смерть одна не пройдёт,
даже если -жена никогда не солжёт
тебе-смерть сломает хребет.Смерть одна вечно ждёт
тех,кто долго про смерть орёт.
Значит нечего ждать,значит голая ты слепа,
смерть ещё и глупа,значит я в середине глух-
слепота,глупизна,глухота-три существа
и в отдельности взятые представляют собою дух,
погасивший сущность любви.Внутренности её-смерть.
Покажи мне любовь без трагического конца,мест.
Ты жив?А она к тому же смердеть
не собирается вовсе,смахивая с грудей крест.
Вирша плачет.Ещё одной ей на тебя
не класть вечеров,чтобы в поисках чувств во мне,
ты воскликнула-холод,сырость,туман,дитя
бедной смерти прибит к скале.
Жалей.Ибо слаб человек,ибо слаб.
Из воды,или щёк надувных возник.
Вездесущ,заслоняет собой родник,
даже смерть не придёт к нему просто так.
Не придёт-выжидая особый миг,
восклицай,что ты не боишься,нет!
Жизнь страшней,ибо странен её тупик.
Вот ещё один смысл:славь рассвет!
На рассвете пойдём,потому что тогда любовь
станет как-бы ясна,ясен сонм её дочерей,
или то же владетельниц уст и врачей
от дебильных толчков к тебе,и зачем
знать легко,и меньше самоубийств и вопрос-
ов:"Ты её?"-"Да!Сжимал и тащил вослед
за собой,но она..,и поэтому я не рос,
а стоял в современную ткань одет".
"А она?"-"Вероятно уже легла и спит,
в глубочайшей уверенности,что жива,
и представь,может ещё родит
плоть,одетую в лазоревы кружева".
"Есть ли смерть?"-"Есть,и представь после ней
ты кого-то зовёшь,сотворив из себя свист.
И это уже без слёз,а без слёз злей
человек,и не чист,не пречист".
"Есть ли жизнь?"-"Есть,и представь-без глубин".
"Сочинял ли поэт?"-"Нет!Вычислял-когда
успокоится страсть,и останется он один"-
"И что?"-"Станет меньше на свете мам".
"Есть ли бог?"-"Есть!Маскирующийся от глаз и
представь,после бога,вновь бог"."Есть ли бог
вновь?"."Есть,и этот уж точно в пыли в
бреду,кладущий предел в мозги".
"Есть ли сумрак ночной?"-"Есть!И дневной -есть.
Никогда молоко и чай не смешивай в животе".
"Сумрак -то здесь причём?"."Плод смешений весь
представитель его.Остальное в воде".
Она никогда здесь шаркать вне глаз по дну
не станет рукой.И не привидится,что нашла
скользкую плоть ,или мою звезду.
"Есть ли звезда твоя?"."Есть,и она взошла".
Взошла.Но старость её грядёт.Хрупкий звук-
ай.На!-уставший мой взор в себя.
Что умом не поймёшь,то отвесный спуск,
выстрел в сердце,скорее всего на днях.
И всей ревности по скуле,короладской любви.
Есть ли мальчик с мороженым и столбы вдоль
посредственных трасс в село,где бои
за любовь представляют собою -ноль.
Она никогда не увидит твоё ко мне
приращение,и потом мысль о смерти добрей,
чем тысячи фраз о сладком сивушном зле,
якобы,спрятавшем истину.Есть ли в ней
голос?Нет!Вот почему слово-лжёт.
Немые легли на полях золотых хлебов.
Вот почему бережёного не сбержёт
бог,а ,если,то станет немых миров
больше,ибо немой мир-
это мудрость во тьме,это живой организм гремит
бессмысленной тканью,и ,если она творит
то однажды и смерть,и надо ловить миг.
И надо ловить тебя-руками,сачком,стрелой,
кучами здесь лежащие,со дня ,когда
было употреблено-умер,потом живой-
единоутробные маленькие голоса.
Мир должна была бы спасти-ты,но
после тебя сомнителен этот мир.
И вообще,уничтожая во мне зло
не больше добра становится с ним,Ир,
или Лен-имён,отличающихся от-кто,
осень станет жалеть,или её прыщи?.
Она никогда здесь не всполет зерно,
чтобы дух смаковать,а не густые щи.
И можно уже не оглядываться на месяц,который сел
сзади,смертью своей пленясь.
Медленно думать о помощи,если тлел
я,всё время тобой дивясь.
Нечего вспоминать.Разве что зарево на углу,
или чайник кипящий,кончающийся балон
с пропаном,и первой любви страну,
или выбегшую за счастьем отсюда вон.
Никогда не коснётся искусство тех,для
кого смерть то же ,что смерть пчелы.
Память однообразна,как мстит земля
одинаково всем за рухнувшие мечты.
Всё равно.И это уже движение,сдвиг,намёк.
Отвращение к тайнам семейным,лжи,
верам похожим на блещущий кровостёк.
"Ты в крови?"-"Да,муравья и вши".
Война меня превращает-в умри,умри,
на роду написано выдернутым пером
из хвоста петуха,кукарекавшим-пли,три,
будь числом,будь числом,будь числом.
Этой мешанки,что клюют ангелы,полно.
Вот и пища тракторами сваленная в кювет.
Жизнь богам человеческое говно
обещает,а не прячущийся поэт.
Война меня превращает-в тайком зажимай рот,
и плач,успевая прожить жизнь за час.
Ибо всё остальное -линейный взвод,
женщина после смерти,вторичная красота глаз.
И здесь вероятен смех,сгиб позвоночника по
дуге,любимая,подчиняющаяся законам сна.
Любившая в прошлом году сильнее,но
в этом спокойнее,думающая-не грешна.
Бог одаривает днём.Ночь приходит сама.
Люди другие звёзды галдят,чтобы быть смелей.
Когда она говорит-Я-,то имеет в виду два
ряда зеркал ,тёмною стороною к ней
повёрнутых,воробьиный страх и беды
минуя-человек минует чела.
Смерть от избытка души в груди
может и не прийти,и это уже дела,
которые думаешь и делаешь насовсем,
даже если тебя не придут просить-
кого-то простить за них,ибо всем
без исключения запрещено не мстить.
Месть веселит людей,особенно по ночам,
когда не случилось быть,становиться,любить глупей.
Тогда понимаешь-каким вещам
всё живое принадлежит от мяса и до костей.
Полжизни,целая жизнь ,кусок.
Сколько стоит она,ценник у ней где?
В паспорте,на лице,в голосе,промеж ног,
промеж строк в Петербурге,в Караганде.
2004 год .Июнь.